— Я вовсе не такая!
— Я никогда не видел, чтобы вы поступали иначе, чем из чистого эгоизма. Вы же могли пораниться!
Она нахмурилась:
— Я знаю, и лошадь тоже. Поэтому я больше никогда не буду поступать так глупо. Пожалуйста, может, хватит уже меня отчитывать? Вы прямо как мой отец!
Александр моргнул:
— Ваш отец? Приходский священник?
Она кивнула, глаза внезапно наполнились смехом:
— Вы говорите в точности, как он. «Кейтлин, не высовывайся так далеко в окно, а то упадёшь»! — стала изображать она. — «Кейтлин, не бегай по дому, или ты что — нибудь собьёшь». Мой папа — милый, но немного заплесневелый.
Заплесневелый! Александр не знал, что и сказать. Никто ещё не сравнивал его с отцом или со старым викарием. Люди называли его опасным!
— В вас чертовски много нахальства.
Она убрала волосы с лица:
— Папа сказал бы точно то же самое — за исключением чертовски. Он такие выражения не употребляет.
— Чертовски или нет, это сказал бы любой здравомыслящий человек, — резко ответил Александр. Ветер завывал сильнее, раскачивая деревья и посылая на землю душ из мокрых листьев. Кейтлин сорвала с плеча большой мокрый лист.
— МакЛин, на самом деле вы злитесь на меня не из — за того, что я согласилась взять лошадь, с которой не могу справиться. Всё из — за того, что произошло три месяца назад в Лондоне.
Он застыл на месте:
— Всё — из — за вашего поведения и из — за того, что вы подвергли риску и себя, и вашу лошадь.
Её глаза потемнели:
— Я никого не собиралась подвергать риску — ни сейчас, ни тем более три месяца тому назад. МакЛин, я…
— Мы не будем сейчас это обсуждать. На случай, если вы не заметили, — собирается дождь. Эти брызги — это только начало.
Она взглянула на небо через просвет в деревьях:
— Это вы устроили эту бурю.
Он не ответил, а спокойно встретился с ней взглядом, ожидая увидеть привычную вспышку страха или проблеск зависти, но всё, что обнаружил — невозмутимую уверенность. А она, надо признать, храбрая.
— Буря проходит, она совсем несильная, но будет очень мокро.
— Немного воды меня не пугает, — ответила она смело. — МакЛин, какие бы ошибки ни были совершены в Лондоне, всё это давно в прошлом. Это было три месяца назад!
Его глаза сузились:
— Да, но Хью и ваша сестра теперь расплачиваются за это.
Она вздохнула:
— Они любят друг друга. Хоть мои необдуманные поступки и поставили их в неловкое положение и из — за этого им пришлось пожениться, но ведь теперь они счастливы, и это главное.
Александр посмотрел на неё сердито:
— Нет, не это главное. Вы расставили сети, чтобы женить меня на себе.
Её губы вытянулись в тонкую линию:
—МакЛин, я никогда не мечтала выйти за вас замуж. Я просто собиралась спрятаться в вашей карете, когда вы будете покидать город, и объявиться, когда уже будет поздно поворачивать назад.
— Что вынудило бы меня сделать вам предложение.
Она пожала плечами:
— Да, но я не собиралась его принимать.
Дождь уже полил не на шутку, но Александр был слишком ошарашен, чтобы обратить на это внимание:
— Вы… вы собирались мне отказать?
Она кивнула.
— Зачем, чёрт возьми, вы хотели, чтобы я сделал вам предложение, если не собирались его принимать?
— Потому что вы сказали, что никогда его не сделаете, — сказала она с лёгким оттенком неуверенности. — Вы же помните, как это говорили, да?
Он насупился. Говорил ли он… О Господи. Он не знал. Он целовал её безумно, от этого он становился просто безмозглым. Наверное, он бы запомнил, если бы сделал такое самонадеянное заявление.
Она отбросила с лица непослушную прядь волос, капля дождя искрилась на её щеке.
— Я планировала отказать вам и насладиться каждым мгновением. Я думала, вам это тоже показалось бы смешным, когда бы вы поняли, что у меня не было намерений идти до конца. — Она укусила губу. — Наверное, это было немного наивно.
Она говорила правду; он читал это по её лицу также явно, как если бы это было просто напечатано у неё на лбу. К тому же, её план почти удался. Его челюсти напряглись, когда он ощутил, как жар проклятья стал подниматься по его венам — жаркая пульсация, одновременно веселящая и пугающая, ибо он — то знал, насколько опасным это может быть. В молодости ему нравилось это ощущение, он страстно желал испытать его снова и снова. Но, став старше и увидев, какие разрушения его проклятье может вызывать, он научился с ним бороться. Лишь одно чувство могло сравниться по восторгу с этим — прикосновение жарких женских губ. А за всю его жизнь ни одна женщина не возбуждала его больше, чем Кейтлин.