Но ответил не Леко, который может и знал правильный ответ, но собрать в кучу и главное связать их в понятную речь то ли не мог, то ли не хотел, а скорее всего просто оставил при себе. Он был еще тут жук, сотник Леко Большой. Красноречие не было его сильной чертой, но мозги у него работали как надо. Вместо него ответил Карно.
- Большой дело говорит. Правы в том, что говорите, а не правы, что не учитываете все возможности нового строя, здесь надо действовать тоньше. Вы не используете всех возможностей. Допустим, если стрелять раньше, но не всем лучникам, а только одному-двум, чтобы противник не расслаблялся и боялся, ну и поразить бездоспешный. Остальные стрелки стоят и ждут, когда он подойдет поближе. А потом уже вдарить – так вдарить, так, чтобы и доспехи не спасли. А потом строй, копейщики и мечники, вы забыли, что теперь у вас есть пилумы. Когда враг подошел на расстояние броска, надо забросать его дротиками, а потом уже не ждать, когда враг подойдет поближе, а самому идти вперед, пока он будет приходить в себя.
Карно говорил тоном учителя, объясняющего неразумным, но старающимся детям примитивную задачу, спокойно и веско, как человек, который знает то, о чем говорит. Ольт про себя довольно ухмыльнулся, не пропали даром споры долгими вечерами. Пока говорил воевода, все сотники уважительно примолкли и рокот воеводиного баса без помех разносился по улице. Вот же дал Единый голосище человеку. Настоящий, командный. Ольт, который тоже, как и Оли, придремал, прислонившись к плечу Истрил, не открывая глаз поморщился. Кто бы сомневался, разве эти фанатики меча и лука дадут хотя бы один день отдохнуть от них. К ним в гости направлялись Карно собственной воеводской персоной и его сотники. Лако, который вальяжно развалился у ног Истрил, недовольно заворчал. Он недолюбливал этих больших, пахнущих железом и вечно что-то орущих и машущих палками мужиков. Впрочем, дальше ворчания дело обычно не шло. Он уже достаточно провел времени среди людей, что понять их иерархию, и Карно был из тех, на кого повышать голос было небезопасно. Можно было получить изгнание из дома пинком под зад и остаться без мяса на ужин. Поэтому все, на что его хватило при голосе Карно – это коротко вякнуть и заткнуться. А тот, даже и не заметив короткого и вялого протеста медвежонка, радостно заорал.
- О! Вышел на улицу! Значит выздоравливаем. Пора, парень, давно пора. А мы тут, понимаешь…
- Да все с вами понятно, вояки. – Истрил осторожно высвободившись из детских объятий поднялась с лавки. – У меня мясо в печи уже час как готово. Не вытаскиваю, что бы не остыло. Так что быстрей мыть руки и к столу.
Сотники почтительно с ней поздоровавшись во главе с Карно послушно выстроились к бочке с водой, которая специально для таких случаев стояла во дворе. Пока дружинное начальство шумно отфыркиваясь умывались, Оли сбегала в комнату и вынесла полотенца, аккуратно нарезанные полосы холста – невиданный сервис по деревенским реалиям. Ну так не кому-нибудь пришли, а к законодательнице мод всей Карновки и не только. Можно было их и не принимать, но если не хочешь выглядеть деревенским увальнем и неучем, то с этим приходилось считаться.
И ведь Ольт к этому не прилагал совершенно никаких усилий. Он-то думал прогресс – это новые механизмы и отдельная уборная у дома, а оказалось, что главное – это не сморкаться за столом, есть с помощью вилки, а руки и губы вытирать не рукавом, а специально для этого поданным полотенчиком. Что-бы приучить своих гостей к этому Истрил понадобилось полгода, но как говорится результат был налицо. Раньше-то все ели руками и вытирали жирные руки о собственную одежду или о Лако, против чего медвежонок абсолютно не возражал, а наоборот очень даже приветствовал, с удовольствием вылизывая сам себя.
Гости, умывшись, входили в большую комнату, оставив оружие у входа, и степенно рассаживались за столом. Истрил в это время хлопотала у духовки, очередного изобретения Ольта. Собственно, этот здоровенный железный ящик даже изобретением назвать было сложно, но крови он в свое время попил у Ольта немало. Первый экземпляр нового изделия Кронвильт, не понявший толком что от него хотят, или сам изобретатель плохо объяснил, сделал из толстого листового железа, идущего на доспешные пластины, и он оказался до того неподъемным, что как Ольт не пыжился, то не, то, чтобы дотащить до дома, он его даже приподнять не смог. Да и габариты оказались великоваты, при желании в него можно было засунуть самого Ольта, если сложить его пополам. Как ему не хотелось сделать жарочный шкаф величиной, чтобы в нем можно было запечь целого кабана, пришлось умерить свои аппетиты и следующее изделие Кронвильта вмещало только поросенка или небольшого барана и сделано было из тонко раскованного железа. Внутри можно было поместить два противня или по желанию заменить их решетками. Первый вариант кстати тоже не пропал зря и не пошел в переплавку. Его установили на площади и на праздники в нем, на радость всем обжорам Карновки, запекали по целому кабану. Сейчас же по просьбе Истрил Свельт, как самый рассудительный и спокойный из сотников, достал из духовки противень с поросенком, запеченным целиком и фаршированного кашей с нарубленными потрохами и которого встретили одобрительным гудением.