Так прошел еще месяц и дожди перешли в снегопад. Зима была не очень холодной, но снежной. Ольт, несмотря ни на что, уже вовсю бегал, а когда увидел в отполированном листе бронзы, заменяющем зеркало, свое отражение, больше похожее на жертву концлагеря, плюнул на все свои опасения и всерьез взялся за подтягивание своей физической формы, впрочем, не переходя границы разумного. Тем более, что рана затянулась окончательно и на груди остался только длинный и багровый рубец, начинающийся в центре и уходящий влево почти за спину. Несмотря на то, что за время болезни он похудел так, что без слез и взглянуть на него было нельзя, само тело вытянулось и он стал гораздо выше. Конечно до Леко или, например, до того же Карно ему было далеко, да и вряд ли он вырастет до таких размеров, конституция была не та, но собственный рост его порадовал. А шрам… А что шрам? Шрамы мужчину украшают, особенно в этом мире и в это время.
Так что в один прекрасный день, после обильного снегопада, шедшего целую неделю, он решил прогуляться на лыжах за ворота городка. За ним конечно увязалась Оли с неразлучным Лако. Истрил, решив, что еще рано отпускать сына без присмотра, тоже решила прогуляться с ними. Лыжи представляли из себя короткие широкие полосы из дерева, подбитые коротким щетинистым мехом. Спасибо лесопилке, таких лыж хватало на всю дружину и оставалось еще обеспечить ими всю деревню. Правда охотники их не признавали и по старинке каждый вытачивал свою пару вручную. И да, такие лыжи были гораздо лучше тех, которые выпускали на лесопилке. Ширпотреб - он и в Африке ширпотреб, но воинов устраивали и такие изделия, им не на охоту ходить, когда важны скорость, тишина и легкость. Правда у Ольта со спутницами были как раз лыжи, сделанные индивидуально именно для них и подаренные охотниками в знак уважения. Они уже вышли из ворот городка и отошли метров на пятьдесят, когда в спину им ударил молодецкий разбойничий свист. За ними широким размашистым шагом скользил по снегу Карно.
- Что же это вы, на прогулку и без меня?
- А то часто ты с нами на прогулку ходишь. – насмешливо отозвалась Истрил.
- Ну часто-нечасто, а за городок могли бы и позвать. – Карно состроил обиженную мину, что, зная его должность и учитывая его внешность, было довольно смешно. – И куда это мы направились?
- Ну так присоединяйся. А куда – пока сами толком не решили. – ответил Ольт. – Может к Лысому холму сгонять?
Лысый Холм представлял из себя небольшую сопку, стоявшую где-то в километре от Карновки, и был и в правду с лысой верхушкой на которой не росли даже кусты. Он стоял недалеко от дороги и поэтому там был установлен пост охраны. До него можно было добраться по хорошо наезженному зимнику, а можно было пробежаться напрямик через хорошо прореженный летом лесок. Дерево с него шло на нужды городка и все деревья шире обхвата пальцами двух рук были вырублены. Оставалась только молодь на вырост, которая не представляла собой серьезной преграды.
Хорошо накатанная дорога была не интересна детям и после недолгого раздумья вся четверка пошла по целине, благо снег скрыл и убрал все мелкие недостатки, присущие лету. Ни тебе буреломов с непроходимыми чащами, заросшими диким виноградом и лимонником, ни обрывистых оврагов с крутыми склонами, где могло прятаться разное зверье. Летняя вырубка не просто хорошо проредила когда-то дикий лес, но и превратила его в какое-то подобие парка, куда летом жители Карновки с охотой выезжали на барбекю и шашлыки. К стыду Ольта он был единственным, кто запыхался, когда они добрались до Лысого Холма. Карно и Истрил даже не вспотели, с детства привыкшие ходить на лыжах по зимнему лесу, а Оли умудрялась еще и описывать вокруг них круги, чем очень недоволен был Лако. Он мог бы идти и по лыжне, оставляемой за собой взрослыми, но медвежонок, недовольно ворча, упорно барахтался в снегу, стараясь не отстать от своей юной хозяйки. Местные медведи, как и земные, зимой заваливаются в спячку, но медвежонок, живя с людьми, нахватался и их дурных привычек и ни в какую не желал следовать медвежьим законам. А может и не знал, что нормальному воспитанному медведю полагается зимой заваливаться в берлогу. Как бы там не было, но сейчас он послушно повторял за Оли все выкрутасы ее затейливого пути и, хотя он недовольно отфыркивался, особенно когда снег попадал ему в нос, было видно, что доволен этой новой игрой.