С тремя отобранными дощечками пошел искать Вельта и уже от него, прихватив с собой Кольта, направились к Кронвильту. Уже давно прошли те времена, когда кузнец сомневался в том, что приносил ему Ольт и придирался к каждой начертанной им закорючке. Он только спрашивал, что это, для чего и сколько надо. Сдав ему чертежи и объяснив то, что было непонятно, Ольт прямым ходом направился в торговую лавку, которая служила не только местом торговли, но и штаб-квартирой Брано. Торговля торговлей, но свои основные обязанности старосты деревни он не забывал и соблюдал их добросовестно. Ну а то, староста – это прежде всего власть и уважение, а торгаша терпят из необходимости. А тут два в одном, так что авторитета Брано набрал немеряно. Сидя в лавке он старался совместить два дела вместе, если же дела деревенские давили, а им придавал первоочередное значение, то в лавке садилась жена старосты, а сам он перемещался в специальную комнату, своего рода кабинет, где он решал все дела, связанные с городком и складами. Тут у него сидели и два человека, счетовод и кладовщик, нанятые по совету Ольта за денежку малую и получавшие к ней какие-то проценты от прибыли. В местности, где деньги видели только богатые зажиточные люди, да и то в базарный день, жалованье, регулярно получаемое этими двумя служащими монетами, было делом невероятным. И они по праву стали считаться принадлежащими к элите городка. С Брано ему надо было обговорить дела посевные. С ним, как и с Кронвильтом не возникло никаких трений. Уже одно то, что Ольт когда-то обучил и показал Брано, а в последствии и его наемным рабочим, как вести амбарные книги, внушило им уважение к нему и его знаниям на всю жизнь. Поэтому Ольт просто нарисовал ему плуг, объяснил, что, для чего и как и посоветовал объединить все поля в одно целое. Потом, после уборки урожая, каждому отдать в зависимости от его доли, за вычетом налогов конечно. И пахать легче, и считать, сколько и кому положено легче. Брано естественно забросал Ольта вопросами, но так сразу у него продуманных ответов на все не нашлось. Договорились посидеть вечерком и решить все вопросы общинного земледелия. До этого-то каждый крестьянин пахал и сажал строго индивидуально. Когда Ольт уже уходил, Брано тормознул его на пороге.
- Э, я че спросить хотел. Долго мне еще этого мужика в остроге держать? Мне конечно не жалко и жрет он средненько, однако все же дармовой рот…
- Какого мужика?
- Ну как какого? Хромого. Его Карно из похода привез, да еще со связанными руками. Я-то его развязал, мужик-то вроде смирный. Но жрет же, а отдачи нет и на работы не погонишь, хромой же. – беспокойство Брано было понятно. Тюрьма, или по-местному острог, находилась на балансе городка и естественно, что ее узников должна была кормить Карновка. Но ее узники отрабатывали свою кормежку общественными работами. А тут хромой, не приспособленный к работе, получается чистый нахлебник, а нахлебников Брано не любил так же, как и воров. Если бы этот заключенный мог делать хоть что-то, то вполне возможно про него и не вспомнили бы, а тут такой непорядок. И хотя в Карновке уже давно никто не голодал, староста хорошо помнил, что значит кусок хлеба в голодный год.
Ольт шлепнул себя по лбу. Как же он забыл про подручного Свано Чужака? Хотя вообще-то ему простительно – ранение, лечение, потом дел столько, что тут у любого голова кругом пойдет. Немудрено, что он и забыл про этого, как же его…. Да что думать, трясти надо.
- Вот что, Брано, я сейчас пойду и переговорю с этим хромым, а ты найди пару воинов, чтобы язык за зубами держать умели.
Брано как старосте деревни полагался десяток дружинников для охраны лавки, складов ну и себя любимого, который каждодневно выделялся из дежурной полусотни, выступающий на охрану и поддержание порядка Карновки. Староста понятливо кивнул и пошел за воинами, а Ольт не торопясь прошагал к острогу, благо он находился в крепком доме, стоявшем неподалеку от лавки и комплекса городских складов. Возле дверей в тюрьму находилось дружинник, сторожил. Он откровенно маялись со скуки. Сторожить-то по большому счету и некого. Один заключенный, да и тот хромой. И куда он убежит средь бела дня из центра деревни? Обычно тюрьму сторожили двое, но второй сейчас отвел арестантскую команду на работы. После обеда они менялись и размяться уходил уже другой.