В отличие от него его противника совсем не терзали внутренние мучения. Совсем еще молоденький, лет пятнадцати-шестнадцати на вид, он решительно выступил вперед и сомнения его отнюдь не мучили. Глаза его горели жаждой убийства, черты лица, имевшие явное сходство с павшим вождем, сейчас были искажены в свирепой гримасе. Несмотря на молодость, он был достаточно высок и широк в плечах, чтобы выйти даже против взрослого воина, а учитывая, что северяне вояки с детства, Ольта навряд ли ждала легкая победа. Так думали все, кроме может Карно с Леко, глядя на эту парочку. И не удивительно, сейчас, стоя друг против друга, было видно до чего же они разные. Северянин был здоров и силен, словно медведь, и, если бы не безусое лицо, с которого еще не исчезла детская припухлость, можно было подумать, что против Ольта вышел взрослый воин. Ольт же хоть и вытянулся в последнее время, но до габаритов противника явно не дотягивал, и самое главное - его постоянные упражнения на гибкость и выносливость просто не давали ему набрать массу. Если северянин напоминал собой скалу, твердую и несокрушимую, то эданец был похож на тонкое упругое дерево, которое гнется, но не ломается. И самое главное, это было различие в выражениях лиц. Несмотря на то, что Ольту шла только четырнадцатая зима и его тело еще росло, тонкие черты его лица уже приобрели взрослую окаменелость и законченность, и синие как озера глаза смотрели на мир спокойно и уверенно. Совсем по-взрослому.
Впрочем, северянину было не до глаз эданца, он шел в атаку. Ему не терпелось скорей покончить с этим наглым мальчишкой, который холодно и насмешливо сверкал синью своих глаз, однако у Ольта было другое мнение. Умирать ему очень не хотелось, неизвестно еще, встретится ли ему еще раз этот Единый, да и привык он уже к этому телу и не разделял его с собой. Он полюбил его чистой незамутненной любовью, особенно после ранения, и не собирался так просто помирать. Тем более сколько усилий ему стоило довести то дохлое недоразумение, которое ему досталось, до его нынешнего состояния. Поэтому в схватку он вступил осторожно, действуя только одним мечом, в целях выявить слабые и сильные стороны противника. Единый его знает, этого северного быка, может он мастер фехтования какого-нибудь редкого северного стиля. Хотя таких он здесь еще не видел, но много ли он видел вообще? Да, точно надо ехать в столицу.
После двух минут боя Ольт понял: нет, северянин ему не противник. Даже как спарринг-партнер не подходит. Тупо машет свое железякой, желая разрубить противника пополам. Наверно это смотрелось бы очень эффектно, да кто же ему это даст? Да любой малолетка из Младшей дружины лучше мечом владеет. К желанию хорошо бы приложить еще и мастерство, а этот хочет взять голой силой. Это кто же его так учил, руки бы тому вырвать вместе с головой. А этого молодого надо гасить без сожаления, ишь вон как ненавистью пышет. Точно, отец ему был тот вояка, которого Карно прикончил, а зачем им кровники? Кстати насчет головы… Ольт достал из ножен второй меч, крутанул мельницу, такого тут еще не видели, и резко подскочив к ошеломленному врагу, который даже меч приспустил от такого зрелища, отчекрыжил ему голову. Вот у него точно получилось эффектно. Раз – сверкнули ножницами мечи, два – и голова летит вверх. Не нужны кровники им, не нужны. И странно, не почувствовал он ни брезгливости, ни, слава Единому, удовольствия, только чувство удовлетворения, что на одного врага стало меньше, а этот молодой бычок точно если и не был врагом насмерть, то в будущем точно бы им стал. По глазам видно было. Как говорил один умный человек на уже позабытой Земле: нет человека, нет проблемы. Резким взмахом мечей стряхнул с них кровь и пошел к своим.
- Не я такой, жизнь такая. – единственные слова, которые он нашел для эпитафии и то их никто не услышал.
Северяне подавленно молчали, зато карновцы ликовали. Такого эффектного завершения поединка никто не ожидал. Поэтому, когда на ристалище вышел Леко со своим цвайхандером, то из толпы северян никто не вышел ему навстречу. Они были воинами и готовы были сражаться, но умирать за просто так, как бараны на заклание они были не готовы. Тогда Леко, уже проинструктированный Ольтом, кого надо выбирать, сам назначил себе противника. Потом второго… Потом третьего… С покорностью обреченных они выходили на бой с этой живой машиной смерти и умирали. В конце концов ему это надоело и после четвертого противника, который не только остался без головы, но и лишился правой руки с топором, ушел с площадки. Ему было неинтересно.