- Ну что, мужики, успели свои убытки подсчитать?
- Да что там считать, как не было почти ничего, так ничего и нет. Много ли у крестьянина добра? Еще эти живоглоты последнее на ветер пустили. – с безнадегой махнул рукой один из мужиков. Это оказался один из ходоков, которые прибежали в Карновку за помощью. Ольт вспомнил его имя – Кристо Полуха.
- И как дальше жить собираетесь, Кристо? – оказывается Карно тоже запомнил их имена.
Крестьяне замялись, переглядываясь между собой. Им наверно было легче землю пахать, чем говорить с таким высоким начальством. Но тут второй ходок бросил свой облезлый колпак наземь:
- Эх! Да что вы мнетесь мужики!? Как за помощью посылать, так все храбрые были, а как пришла пора поблагодарить, так все засунули языки в одно место. Если не можете, так я скажу! Благодарны мы тебе и дружине твоей, что не оставили нас в беде такой. Спас ты нас. Да только остались мы, как есть, голые да босые. И если сделал ты засеку на дереве, то должен его до конца срубить…
- Трельт хочет сказать, если начал помогать, то не дай и дальше погибнуть. – все-таки подал голос Кристо. Наверно отчаянная смелость односельчанина и ему прибавила решимости.
- А не слишком ли вы наглые, мужики деревни Листвянка? А? От ворога спаси, потом одень, обуй, накорми, а потом вы и на шею сядете?
- Что ты говоришь? – испугался Кристо. – Мы же просим в долг. Не просто так. Сейчас отдавать нечем, но следующий урожай, как положено. Десятину тебе, как хозяину, и должок туда же. Мы же так и так хотели к тебе с такими просьбами идти. Только эти… этот… помешал нам барон. – мысли крестьян были понятны, взять в долг, перезимовать, а там до осени еще дожить надо. Почти целый год впереди, еще неизвестно, кто доживет до осени.
- Так кто вам сказал, что вы мне нужны? У меня своих – немаленькая деревня. Дружину вон кормить надо.
Мужики растерялись. Их можно было понять, впереди ждала смерть, не от голода, так от холода. И помощи ждать неоткуда, в соседях только две такие же нищенские деревеньки. Видно было, что Карновка – это была их последняя надежда, как мужик прячет последнюю монету на последний, самый крайний случай. А тут оказывается, что - монета-то фальшивая. До них никак не доходила, что же теперь делать, а Карно все не мог подвести их к нужной мысли. Пришлось Ольту идти мужикам на помощь. Он потихоньку, стараясь быть незаметным, из-за спины Карно мимикой показал крестьянам: «кланяйтесь, кланяйтесь». В этом мире кланялись в пояс или даже становились на колени только перед благородным, признавая его своим хозяином, ответственным за жизнь и смерть своих подданных. Феодализм во всей своей красе. Некоторые даже клятву верности давали. Впрочем, это касалось в основном воинов, но и простые крестьяне могли поклясться, подтверждая этим самым право на суд над собой. Но на то они и крестьяне, что всегда старались получить максимально все, что возможно и при этом не поступиться хоть чем-то своим и тем более взваливать на себя какие-то обязательства. Но это не устраивало Карно, и он упорно делал вид, что до него не доходит. Не повезло крестьянам нарваться на такого же местного уроженца, как и они сами, да еще и повоевавшего в далеких краях и набравшегося там такого опыта, что им и не снилось. Он видел их, как облупленных и заранее знал все их крестьянские хитрости. Это не какого-нибудь северного барончика дурить. До мужиков наконец дошло, что здесь не проходят их жалобы и стенания, и они, в начале Кристо с Трельтом, а потом и все остальные бухнулись на колени.
- Будь нашим господином, Карно... Карновильт… – крестьяне замялись, не зная, как его теперь величать. Косым? Не обидится ли? Вон как судьба его вознесла, он уже не простой воин, коего можно обозвать по-всякому.
- Черномор. – подсказал Ольт из-за спины воеводы громким шепотом. Что его натолкнуло на это? Из каких глубин памяти вылезло это имя, он и сам не сказал бы. Может потому, что за спиной стояли бойцы его дружины, как тридцать три богатыря? А может сыграла свою роль подспудная тоска по Земле, по прежней жизни, вот и вылезло наружу хоть что-то, напоминающее о прежнем? Как бы там не было, а имя было произнесено.
… Черномор! - хором не хором, но получилось у крестьян почти слитно, хоть и немного в разнобой.
Хорошо, что Ольт стоял позади Карно и не видел его изумления на его лице. Даже широкая спина казалось выразила некоторое удивление. Благо, что Карно не растерялся и принял происходящее внешне вполне невозмутимо, да и крестьяне только преисполнились уважения, приняв выражение некоторой ошарашенности на его лице за знак неудовлетворенности. Ну вот такое оно – начальство. А Ольт вздохнул, вот кто его за язык тянул, теперь вспоминай поэму великого поэта, ведь как-то придется теперь оправдываться за необычное в этих местах прозвище.