Опять кто-то из дружинников упал. Звону на весь лес. И как воины Кредрона не слышат? Ольт видел сквозь предрассветную мглу, как десяток Свельта, рассыпавшись, пробирается к избушке, где остановились дружинники барона. Караульный клюет носом, сидя на крыльце. Такой точно ничего не услышит, пока не наступишь на него. Две тени материализовались рядом и утащили затрепыхавшее тело в сторону. Затем возле двери собрался уже весь десяток и по сигналу десятника ринулись вовнутрь. Шум ударов, ругань, возня и все было кончено минут за пять. Что там будет дальше Ольту было уже не интересно. Свельт показал себя молодцом. Все правильно сделал. Не пожалел дружинников, погнал в ночной марш, зато прихватил противника под утро, в так называемую «собачью» вахту, когда сон особенно сладок. Захватил так сказать со «спущенными штанами». Ну а ему пора будить своих мальчишек. Солнце показало краешек, а путь предстоит не близкий. Утренняя зарядка, чтобы размять затекшие после сна мышцы, заняла немного времени. Легкий перекус всухомятку и опять легкий бег трусцой, перемежаемый обычным шагом.
Между деревеньками было километров пятнадцать. Что такое расстояние для легконогих деревенских хлопцев, выросших в лесу? Три-четыре часа неспешной размеренной ходьбы. Для них, с детства ходивших на охоту с отцами и старшими братьями – это было как плюнуть и растереть. Так что к следующей деревне они прибыли даже чуть раньше десятка Леко Большого. Тот, видно не желая бить ноги по ночному лесу, устроил по пути ночевку и прибыл к своей цели где-то к полудню. Ольт с мальчишками, успевшие чуть раньше, как раз смогли осмотреться.
Деревня Медвежий ручей была один в один с Березняками. Разве что речка подходила ближе и омывала одну из окраин. Те же вросшие наполовину в землю полу землянки-полу избушки, та же одна на всю деревеньку улочка. Даже жилище старосты, выделявшееся среди общего ряда кое-каким забором и хлипкими воротами, стояло на таком же месте в центре деревни. А вот местных жителей что-то не было видно. То ли попрятались, то ли вообще ушли куда-то. И только с самим домишкой старосты было не все в порядке. Вернее, с тем, что творилось внутри его. Слышался женский плач и несколько грубых мужских голосов, то ли ругавшихся, то ли что-то приказывающих. Кому-то там было очень плохо. Ольт с мальчишками залег возле крайней избушки, откуда мог видеть дом старосты и всю недолгую улицу. Он уже хотел подойти поближе, когда на другом конце улицы показалась трое воинов из Карновки. Наверно разведка. Они, крадучись и постоянно оглядываясь, быстро прошли до ворот, заглянули вовнутрь двора и затем махнули руками, подзывая остальных дружинников. Леко большой не стал мудрить. Пользуясь тем, что обнаглевший противник даже не выставил дозора, весь десяток вошел во двор и выстроился перед дверьми. Семь человек встали в две шеренги, спереди четыре мечника, позади три копейщика, и трое лучников рассредоточились по двору позади них. На узенькие окна никто даже не посмотрел. В них, при всем желании разве что только кошка могла бы пролезть без потерь для себя. Леко, не заходя вовнутрь, заорал в приоткрытую дверь:
- Эй, там! Выходь давай! Вы окружены, кто рыпнется, тот получит стрелу в бочину.
Минуты три в доме была тишина, видно внутри оценивали обстановку, а затем в дверь выскочил здоровенный бородатый мужик, размахивая мечом. От него за версту разило спотыкачом, и он явно был не вполне адекватен, так как орал что-то бессвязное и из-за рта шла пена. Ольт вспомнил, что на земле существовали так называемые берсёрки, которые бросались в битву, доведя себя до бешенства и в таком виде не чувствуя ран, но этот герой был явно не из таких, так как получив две стрелы, одну в правое плечо, другую в ногу, он тут же сковырнулся на землю. Обыкновенная упившаяся пьянь. Злое рычание сменилось на тоскливый вой. Эти звуки настроили оставшихся внутри на более конструктивный лад и они, после недолгих переговоров, в начале выкинув из двери мечи и ножи, вышли сами.