- Воины! Поздравляю вас с победой! – на что воины ответили слаженным ликующим троекратным воплем:
- Гра! Гра! Гра! – этот воинский клич принадлежал еще предкам лесовиков и с этим криком лесные дружины шли в бой. Откуда он взялся, кто его придумал уже затерялось в глубине времен, но он гремел над полями битвы прошедшей войны и не у одного старого вояки щемило и сжималось сердце при знакомых звуках. Не было уже страны, не существовало войска эдатронского, а клич остался в памяти и Карно решил возродить подзабытые традиции.
- А теперь десятники Свельт Птица, Леко Большой, Хуго Нож, выйти из строя! Поименованные десятники вышли из строя и развернувшись лицом к строю встали перед строем.
- Вы хорошо и добросовестно выполняли свои обязанности и проявили себя, как думающие начальники воинских команд. Поэтому вы назначаетесь полусотниками. Под команду Свельта идут десятки с первого по пятый, под команду Леко – с шестого по десятый. С тобой Хуго остаются все остающиеся десятки. Полусотникам повышается жалованье до золотого в месяц. Первой полусотне выдать премию за удачный поход – по серебряному на каждого. Всем воинам в честь завершенного похода объявляю увольнительные на три дня. Разойтись! Полусотникам – подойти ко мне!
Тут еле сдерживающиеся от нетерпения воины по своей инициативе прокричали:
- Гра! Слава воеводе! – и разбежались, как тараканы, застигнутые утром на кухне. Остались только новоиспеченные полусотники.
Вид у них не сказать, чтобы был очень радостный. И это понятно, ведь кроме почета и уважения новое звание несло с собой и кучу хлопот, как хозяйственного назначения, так и боевой подготовки. И если раньше за все отвечал сам воевода, то теперь, если что-то будет не так, то с кого спросит Карно? Ответ очевиден.
- Ну что, господа полусотники? Нам надо кое-что обсудить. И не надо делать такие постные рожи, быстро порешаем дела, и я вас отпущу. Ольт, пойдешь с нами?
- Нет, господин воевода. У меня еще дела с Жаго.
- Понятно. Ну чтож, не буду удерживать. Полусотники, за мной марш. – и Карно зашагал к казарме, где была отдельная комната для учебных занятий, которую Ольт назвал непонятными словами «ленинская комната». Когда он сказал Карно, что в каждой казарме надо будет сделать кроме спального помещения еще по большой комнате для обучения воинов грамоте, то сказать, что воевода удивился - этого будет мало.
Зачем воину знание букв? Умел бы мечом махать. Но Ольт чуть ли не на пальцах объяснил всю пользу новых знаний, приведя несколько примеров, якобы выдуманных им, возможных случаев использования грамоты. Пересчитать вражеское войско, указать на каком расстоянии оно находится, когда будет возможная встреча, да мало что еще… И обо всем этом надо составить и написать грамотное донесение.
Как всегда, Карно проникся и ввел в учебный процесс обучение умению читать и писать. Причем если простому воину было достаточно просто, пусть и по слогам, прочитать и написать пару фраз, то начальству, начиная с десятника, уже придется поднапрячься, чтобы суметь написать понятное и ясное донесение. Тех, кто не понимал всю мудрость начальства, воевода пригрозил подвергнуть наказанию, сказав при этом в одночасье ставшую знаменитой фразу: «Всех, кто не может – научим, а кто не хочет – заставим. И если не дойдет через голову, то дойдет через ноги!» Десятникам так понравилась это выражение, что они специально выискивали вольных или невольных лентяев и поймав их на нежелание выполнять предписанное, отправляли их на плац заниматься строевой подготовкой, при этом назидательно поднимая указательный палец и произнося крылатую фразу. Причем это касалось не только учебы, но и вообще всего, от невыученной азбуки до пятнышка ржавчины на наконечнике копья. И нередко можно было видеть, как какой-нибудь десятник с ядовитым видом говорит провинившемуся воину: «Не доходит через голову, дойдет через ноги. Марш на плац!»
Так что полусотники послушно замаршировали за своим воеводой в «ленинскую комнату». Ольту это было не нужно, все, что им было надо они с Карно уже обсудили. Пусть воевода сам вываливает на бедные головы полусотников все, что Ольт надумал ночью, вспоминая годы службы в «непобедимой и легендарной». На то он и воевода, чтобы заниматься показухой и гонять полусотников, показывая свое начальственное самодурство.
А он в это время проведает механиков. Ведь наверняка опять придумали что-нибудь бесполезное, да и не мешало бы узнать, как там поживает катапульта. Как ни странно, споров и ругани в мастерской механиков Ольт не застал. Жаго с Вельтом молча и деловито собирали ту самую катапульту, про которую он так переживал. Оба бывших каторжника обрадовались его приходу, хотя Ольт подозревал что радуются они не мальчику Ольту с прекрасной душой, а мастеру, который может разрешить их сомнения. Впрочем, он не обижался, сам был такой. Оказалось, что сей механизм они собирают уже в третий раз. В первый раз катапульта просто рассыпалась на запасные части после четвертого выстрела. Единственное, что здесь утешало, это то, что она все-таки стреляла. Во второй раз лопнули торсионные натяжители, сделанные из простых льняных веревок, сплетенных в канаты. Теперь четверо здоровенных мужиков, под управлением механиков и с их помощью, натягивали канаты из сухожилий. Они с усилием ворочали неподатливые вороты, приводя гигантскую ложку в боевое положение.