По распоряжению Ольта мастерская механиков изначально была устроена по в отдалении от других, подальше от чужих глаз. Так что никто им не мешал обсудить свои тайны. Хотя иногда и приходилось периодически отвлекаться на Оли, которая, послушав их разговор минут пять, отвлеклась на другое. Ей были не интересны их секреты, когда вокруг находилось столько заманчиво интересных механизмов. Хорошо еще, что ей не хватало силенок натянуть катапульту или взвести баллисту, которая хоть и находилась в стадии доводки, но была уже вполне способна доставить неприятности, как самим механикам, так и окружающим. В особенности – окружающим.
Впрочем, эти мелкие хлопоты не шли не в какое сравнение с теми задачами, которыми Ольт озадачил двух механиков. Но когда он сказал, зачем это ему нужно, они твердо пообещали найти подходящих людей и в течении двух недель решить все поставленные им вопросы. За разговорами не заметили, как подошло время обеда и если бы не ворчащий Лако, то и не вспомнили бы. Жаго с Вельтом были понятливые и быстро поняли, что от них требуется, но детали… Ведь известно, что дьявол таится в мелочах и Ольт старался не просто разжевать, а еще и положить в рот, но Лако было глубоко наплевать на его переживания и он, влекомый зовом своего желудка, громким жалобным ворчанием требовательно настоял на прекращении обсуждения. Механики как раз слушали, как в одной далекой стране испытывают только построенные мосты. Главный строитель становился под свежепостроенный мост, по которому пускали телеги с максимальным грузом, и если мост был построен неправильно или некачественно, то неудачное строение обрушивалось на незадачливого строителя. Жаго с Вельтом были впечатлены столь радикальным способом проверки мастерства.
Они давно уже не задавались вопросом, откуда их малолетний знакомец знает такие интересные истории и способы постройки разных удивительных приспособлений. Они просто приняли по факту его знания и умения и с упоением слушали о чужих людях, дальних странах и чудесных механизмах. И пусть он даже сочинял бы свои истории, но они были так интересны и захватывающи, как будто увиденными своими глазами наяву. Но этот несносный комок медвежьего жира своим плачем о еще не съеденных мясных обрезках лишний раз напомнил, что заставлять ждать Истрил, то это чревато.
И если самому Ольту это грозило, по материнскому мягким, укоряющим взглядом, то его собеседникам таким презрительным безразличием, что резало прямо по живому, доставляя нешуточные терзания. Все в деревне знали, что легче встретиться зимой на узкой тропинке с о злым медведем-шатуном, чем увидеть, как мимо тебя скользит полный равнодушия взгляд, только вчера светившийся теплом и участием. Зверя хоть можно победить или на крайний случай убежать, но куда денешься от безразличия, которое обрекает на молчание. Как этого добилась Истрил Ольта совершенно не волновало, но народ прямо из шкуры вон лез, лишь бы услышать негромкий одобряющий голос этой невысокой миловидной женщины, не имеющей в деревне никакого официальной должности.
Вот и сейчас Жаго с Вельтом сами поторопили Ольта идти домой, не говоря этого вслух, но подразумевая, что Истрил наверно уже заждалась своего сынка. А так как Ольт в сущности озвучил все свои предложения, то не стал упираться и вместе с Оли, которую пришлось выковыривать из строящейся неподалеку домницы, сопровождаемый явно слышимыми вздохами облегчения и радостным ворчанием Лако отправился до дому. По пути прошли мимо готового трактира и позвали Вьюна зайти к ним после обеда.
Дома их ждал уже накрытый стол, оставалось только набрать горячее в миски, и Карно, который о чем-то беседовал с Истрил. Лако тут же подбежал к своей лохани, где уже остывал его личный обед, а дети, по очереди поливая друг другу на руки, умылись и чинно уселись на лавки. На первое был суп-харчо, наваристый и настолько острый, что не столько утолял голод, сколько разжигал еще больший аппетит. А на второе Истрил подала «курицы-гриль». Правда курицы были не совсем курицами, а то ли тетеревами, то ли глухарями, без оперения не разобраться, и приготовлены были не в духовом шкафу, а на жаровне с натуральными березовыми углями. Так, что скорее это блюдо можно было назвать – дичь-барбекю. Впрочем, какая разница, как называть блюдо, лишь бы оно было вкусно, а эти тушки, напичканные и натертые какими-то травками и приправами, несомненно были достойны самого изысканного стола. Никакого обмана и никаких суррогатов. Настоящая кур…э-э-э, дичь-гриль. Истрил и так была поваром от бога, или говоря по-местному – от Единого, а с рецептами от Ольта стала кулинаром экстра-класса.