Но Ольт, точно знающий, к чему он стремится, был пока недоволен, и они с Кроном экспериментировали раз за разом. А результаты неудачных, по их мнению, экспериментов отходили Карно и хомячились им похлеще золота, потому что даже эти полуфабрикаты выглядели супероружием на фоне тех изделий из сырого железа, которое здесь выдавали за мечи. Еще Ольт «придумал» кучу развлечений для простого народа типа гладкого, намазанного для скользкости жиром, четырехметрового столба с новыми сапогами наверху, карусели, которая представляла из себя такой же столб с привязанными к нему веревками и качели. Два последних аттракциона тут были оккупированы деревенской детворой, для которой до этого единственным развлечением в деревенской жизни, полной забот о хлебе насущном, были сбор ягод и грибов и стрельба из охотничьего лука, причем не по каким-то банальным мишеням, а по вполне реальным рябчикам и глухарям. А парни от пятнадцати до двадцати лет лезли на скользкий столб не только из удали и хвастовства, но и потому что новенькие сапоги, это было реально круто, когда даже почтенные отцы семейств носили местную разновидность лаптей.
И если сами жители Карновки уже потихоньку привыкли к тому, что праздники – это неотъемлемая часть их жизни, то приезжие, а их было большинство, привыкшие к постоянному гнету и к тому, что веселый смех может привлечь нежелательное внимание властей, воспринимали все происходящее как чудо. Так что народ, почувствовав свободу, отрывался по полной. Тем более, что из последнего рейса в Узелок Вьюн привел целый караван, в котором не последнее место занимали две телеги, груженные спотыкачом и пивом, что явно подогрело общий градус веселья.
Ольт высидел в трактире, где были накрыты столы для верхушки деревни, торжественную часть, на которой Карно объявил о перестановках в дружине и о новой-старой должности Брано, а затем Вьюн сообщил общественности о своем браке с Веретрил, что было встречено всеобщим одобрением. Вообще-то нравы в деревне были довольно свободны, любой паре было достаточно объявить о том, что они решили жить вместе и все формальности считались соблюденными. Закрепить эту своеобразную сделку должен был жрец Единого, но единственный храм находился в Узелке, и не каждый крестьянин мог посетить его из-за такой мелочи. Обычно раз в год, после сбора урожая, жрец отправлялся по окрестным деревням, чтобы провести перед богом церемонию бракосочетания, да и то заезжая не в каждую, а только в центры баронств. Специально к его приезду готовились все уже вступившие или только готовящиеся к этому таинству и ему оставалось только запечатлеть этот факт, благословив всех разом. Судя по всему, в этом отношении Единый был не очень строг. Ну и правильно, считал Ольт, а то пока дождешься жреца, можно было остаться и без пары. Жизнь в тайге, да еще во время войны и оккупации, так непредсказуема. А посадить жреца в каждую деревню – так где их столько взять-то. А помолиться Единому можно было под любым кустом, на поляне или просто идя по дороге. Считалось, что Единый вездесущ и если помолиться ему искренне, то он услышит везде. Последующая за объявлениями пьянка с обжираловкой Ольта не прельщала, поэтому он вышел на улицу и сел на лавочку возле ворот трактира. Минут через пять за ним вышла Истрил и села рядом.
- Что Ольти, загрустил? Или тебе не понравился праздник? – она ласково взъерошила ему волосы и обняв за плечи, притянула к себе.
Ольт прижался к ее боку и только вздохнул. Ему и в правду было немного не по себе, и он не знал, как объяснить матери то, что было на его душе. А она, видно вспомнив что-то свое, тоже грустно улыбнулась и больше ни о чем не спрашивала. Тут из ворот выскочила Оли и уже открыла рот, но затем, видно почувствовав их настроение, молча прислонилась к Истрил с другого бока, тоже подстраиваясь под руку. Та обняла и ее и так их и застал Карно. От него пахло настоящим вином, которое купцы привозили с далекого Юга и стоило оно бешеных денег, и которое Вьюн специально купил один бочонок для такого случая, но пьян он не был. Просто немного выпившим, как говорится – для настроения.
- И что это мы сидим такие грустные, как будто горем убитые? Народ вон как веселится.
Ну насчет «горем убитые» он конечно преувеличил, но настроение уловил точно. Ольт давно уже знал, что внешность туповатого звероподобного громилы далеко не соответствует действительности. Впрочем, этот факт успел дойти даже до последнего дружинника.
- Веселится, - вздохнул Ольт и высвободился из-под руки Истрил, - а после праздника мы пойдем в поход и сколько воинов могут не вернуться назад.
- Тю! Время ли сейчас об этом думать? – Карно все еще улыбался, но из единственного глаза уже ушла хмель. – То - доля воина, погибнуть в бою.