Наверно с неделю Леко пребывал в счастливом неведении, считая себя самым крутым петухом в местном курятнике. А потом как-то вечером, когда все отдыхали после трудового дня, воевода позвал его на полянку, которых было множество в окрестном лесу. Грудная клетка Леко, словно гигантские мехи, вздулась и с шумом опала от грустного вздоха. До сих пор он с сожалением вспоминал о том, как тогда себя повел и что из этого получилось. В начале воевода предложил сразиться на мечах. Леко согласился. А что, дурное дело не хитрое – бери подлиньше и бей посильнее и тут уж у кого и на сколько сил хватит. Но оказалось, что есть такое понятие, как фехтование.
Огромный лом, который сам Леко называл своим мечом, но казавшийся в его лапищах палочкой, со свистом резал воздух, иногда с легким звенящим звуком скользя по подставляемой изредка плашмя полосе металла в руках противника и все никак не мог того даже задеть. С другими соперниками схватки обычно кончались быстро, меч в меч, так что у противника отсыхали руки и затем той закорючкой, в которую превращались мечи после такой рубки, завершающий удар. Но тут противник попался ловкий и верткий и Леко уже был готов к долгому упорному бою, ничего страшного, он мог в таком темпе махать своей железкой и полчаса, и час, но видно самого Карно такое не устраивало и он, минут через десять поняв, что из себя представляет противник, просто перерубил меч Леко возле самой гарды и приставил свой к могучей шее. Впрочем, сам Леко на это не обратил внимания. Он с изумлением смотрел на обрубок в своих руках и не мог поверить своим глазам. Это было его первым потрясением.
Вторым стало, причем в буквальном смысле, то, когда воевода предложил бороться. И тут Леко решил, что отыграется за издевательство над собой и своим мечом. Он не знал никаких хитрых уверток и приемов. Обычно он просто и незатейливо хватал противника и сжимал его в своих крепких объятиях. Но привычно протянутая к шее соперника правая рука схватила воздух, и какая-то непреодолимая сила вдруг потянула его вниз. А затем он на мгновение увидел свои ноги на фоне голубого неба и тут же могучий удар о землю сотряс все его тело. Падать он тоже не умел, поэтому приложился к планете плотно всей своей много килограммовой тушей, что на какое-то время выбило из него дух. Он лежал на зеленой травке, не в силах вздохнуть, и не верил собственным ощущениям. Мозг никак не мог воспринять, что его, непобедимого борца во всех поединках, победили, причем не в долгой упорной схватке, а так, походя, будто он какой-нибудь несмышленый дятел. Так в воинской среде называли молодых неопытных воинов. Мол стучит громко, но сам больше ни на что не способен, как на пустой шум. Откуда ему было знать, что Ольт показал Карно немало приемов дзюдо, когда тот один раз застал мелкого, когда тот лихо кидал мешок с песком в полтора раза тяжелее его самого и воеводе так понравилась эта картина, что он потребовал и его научить чему-нибудь подобному.
Ольт вначале поломался, но затем, подумав, согласился, что несколько приемов для общего развития не помешают. Из всего богатого разнообразия арсенала дзюдо и самбо, предоставленного Ольтом на выбор, Карно пришлись по вкусу различные броски через плечо и через бедро, отбросив в сторону всякие подсечки и подножки, как не эффектные. Как по мнению Ольта, этого было мало, но воеводе хватало. Зато их он отработал на все сто. В данном случае Леко получил бросок через плечо с падением на колени. Очень эффективный и эффектный прием, в чем он и сам когда-то убедился. Карно, проверив, что силач ничего себе не сломал, оставил того отлеживаться и скептически хмыкнув, ушел.
А для Леко с тех пор не было большего авторитета, чем воевода. И большего фаната настоящих воинских искусств, чем он, в дружине просто не было. А еще у него была мечта заиметь такой же меч, как у воеводы. Впрочем, эта мечта как раз перед походом исполнилась. Все полусотники получили из рук Карно по мечу, которые по свойствам совсем не отличались от его. Правда у него их было два. Но научиться работать сразу двумя мечами, это было недостижимой мечтой всех воинов дружины. А пока хотя бы одним суметь вертеть так, как делает это воевода.