- Нет-нет, мы не дружинники. Мы друзья вашего деда. Вот пришли навестить…
- А деда нет. Его убили. Был злой сотник, много кричал, потом деда бил, до смерти. Сказал, что еще придет и нас добьет. – девочка говорила спокойно, с уверенностью бывалого человека, что силы надо беречь и не стоит их тратить на бесполезный эмоции. Сказать, что Ольт был потрясен, это значит ничего не сказать. За всю свою прошлую долгую жизнь он прошел через многое и многое видел и, наученный горьким опытом, не ждал от людей ничего хорошего. Но старый и жестокий циник никогда не трогал маленьких детей и не понимал тех, кто делал иначе. Не сказать, что он их любил, но считал, что дети не виноваты в грехах взрослых и он просто не понимал, как можно довести ребенка до такого состояния, когда он так спокойно может говорить о своих возможных убийцах.
- Ну а что же вы тогда ждете? Вам бежать надо!
- Куда? И зачем? – совсем по-взрослому, спокойно и рассудительно ответила малютка. – Нам все-равно не пережить зиму, когда на реке встанет лед. Чем медленно умирать от голода, лучше сделать это быстро от меча.
Ольт чувствовал, как внутри него поднимается темная волна, грозящая полностью затмить сознание своей неконтролируемой яростью. Такое с ним бывало в далеком детстве и юности, и он потом сам себе удивлялся, потому что в такие минуты он мог совершить все что угодно. Поэтому он научился держать себя в руках, не допуская не контролируемых взрывов бешенства. Мешало это четкому ведению бизнеса. Но сейчас он чувствовал, что готов взорваться в любую минуту, поэтому закрыл глаза и сделал несколько глубоких вздохов, успокаиваясь.
- Так, ладно. С этим разберемся. Ты здесь одна?
- Нет, я за ребеночком смотрю. А еще есть Кридо. Он болеет и уже сутки вообще молчит, его сотник пнул в грудь, когда он за деда вступился.
- Подожди, какого еще ребеночка? – не понял Ольт
- Гронто, Гронти, он у нас еще маленький и говорить не умеет. – и девочка достала из кучи тряпья небольшой сверток. – правда сейчас он больше молчит, а раньше все плакал.
В свертке оказался младенец. Год, не больше, совсем еще грудничок. И не плакал он скорее всего от того, что от голода банально обессилил. Его ротик вяло открывался, в надежде, что ему засунут туда сиську, но сиськи не было. Закутанный от холода в тряпки, он даже не шевелился. А на лавке лежал еще один обитатель хижины, мальчишка лет десяти. Глаза его были закрыты, и он не на что не реагировал, только хриплое дыхание со свистом вырывался сквозь плотно сжатые зубы. Грудь его вздымалась, силясь прокачать хоть немного воздуха. Судя по всему, от пинка в грудь у него было сломано одно или несколько ребер и видно они проткнули ему легкое. Много ли надо десятилетнему мальчишке, когда его пинает взрослый мужчина? Ольт конечно мог оказать первую помощь, но тут нужен был опытный врач, ну или, как тут водится, лекарь.
- Ну а твое имя как, хозяйка? И кто еще есть в этой обители горя? – Ольт чувствовал, что если не пошутит, то у него просто снесет крышу.
- Бейна. А мама Гэла с Квельтом ушли на лов. Кушать нам что-то надо. А мне еще нужно поставит горшок на огонь, может они принесут немного рыбки. – по скептическому выражению личика девочки было видно, что она не очень верит в способности мамы Гэлы поймать хоть что-то, но надежда умирает последней, тем более, что другого варианта поесть у них просто не было.
- Не надо ставить горшок, – решительно обрубил Ольт, - сейчас мы пригоним телегу и отвезем вас в один дом с добрыми хозяевами. Там вас покормят, а к Кридо мы вызовем лекаря. Серьге даже не понадобилось ничего говорить. Он только понятливо кивнул головой и выскочил за дверь.
- А как же мама Гэла? – всполошилась Бейна.