- Люблю повеселиться, особенно пожрать! – чем сразу разрядил немного напряженную обстановку за столом, за которым собралось столько незнакомых меж собой людей.
А тут еще и Леко Большой явился. Он только успел с порога подмигнуть Ольту, что мол все хорошо, как его потащили и посадили во главе стола, как главного героя. А он и не отказывался. С невозмутимым видом он поглощал немыслимое, поистине богатырское, количество пищи и принимал поздравления и восхищение своей силой, как будто, так и должно быть. А может так оно и было. Только поздним вечером прекратилось неожиданное пиршество, и все его участники расползлись по своим спальным местам, кто осоловевшие от обильной еды, а кто и добавившие к ней и некое количество отборного спотыкача.
Утром, сразу после завтрака, Ольт устроил совещание, на котором, кроме гостей из леса, присутствовал и Бенкас Лис. То, что мальчишка взял на себя функции председателя, никого уже, включая и Бенкаса, не удивляло. Вопросов было несколько и Ольт начал с первого, что его волновало в первую очередь, то есть собственная безопасность.
- Ну чтож, начнем наш сходняк, граждане бандиты.
- Мы не бандиты. – тут же среагировал Бенкас. – И что такое «сходняк»?
Ольт мысленно постучал себя по голове. Ведь зарекался больше не шутить, но иногда слова вылетали из него быстрее, чем он успевал подумать. А все - это детское тельце. Пока его старческий мозг анализировал ситуацию, тело уже реагировало и не всегда так, как нужно.
- Я пошутил, а сходняк значит «совет». Вот мы и будем сейчас держать совет. Леко, ты поговорил с десятником и как отнесся к твоим словам?
- Все нормально. Неплохой мужик, быстро все понял. Когда я сказал, что через седьмицу сюда прибудет воевода сменять власть, сразу спросил об условиях службы.
- Ну а ты?
- А что я? Все ему объяснил, рассказал ему, как нам служится. Как ты и сказал, не стал ничего скрывать. Про жалованье сказал, что их служба графу нас не волнует и за нее мы долги отдавать не будем, но будем платить за службу нам. Рассказал - сколько и когда. Короче быстренько ему объяснил самое главное, так он сегодня на встречу звал. – Леко наморщил лоб, - на сходняк, значит. Там соберутся все уважаемые ветераны из их дружины.
- Не побьют?
- Пусть попробуют. – Леко усмехнулся. Ну да, ему можно. Он и раньше с десятком своих воинов управлялся, а там у него еще те орлы были, а сейчас, когда Карно показал ему несколько приемов, то вообще в карновской дружине желающих померяться с ним силами не осталось, ни десятком, ни двумя. А полусотней никто не пробовал. И это еще с соблюдение кое-каких правил – не ломать руки-ноги, не сворачивать шеи ну и подобное. Правда, чтобы до этого дошло, надо было очень сильно разозлить и вывести его из себя. И тогда – спасайся, кто может. В ярости он даже не разбирал, куда попадают его удары. Бил просто по телу, а уж куда попадет, то это уже были не его проблемы, а тех, кому доставались его удары. А проблемы появлялись, и не маленькие. Его удары просто и без затей пробивали грудную клетку, как бумагу сминая ребра, словно хворостинки ломали руки и ноги и в буквальном смысле сносили головы с плеч. Ольт один раз видел последствия ярости Леко. Тогда Карно отвел мальчишку на маленькую неприметную полянку и сказал, что здесь учил «службу любить», тогда еще только поступившего на службу, молодого воина. Поучил и ушел, оставив молодого десятника наедине с собой переживать свой позор. Как он переживал свой позор Ольт увидел по вырванным с корнем и сломанным в щепки деревьям, а огромный валун, лежавший здесь с незапамятных времен и даже обросший мхом, оказался закинут в чащу шагов на двадцать. Потом четверо воинов еле прикатили его обратно, потому что Карно любил на нем посидеть после тренировки. Об этом случае Ольт никому, тем более и самому Леко, не рассказывал и даже намека на это не делал. Не завидовал Ольт тому человеку, который сможет вывести из себя Леко. Слава богу, что в Карновке не нашлось такого дурака и никто не рискнул до этого доводить. Ольту об таком было даже страшно подумать. И если местные попробуют проверить полусотника на прочность, то бог им судья. Ольт усмехнулся своим мыслям.