— Ты что, придуриваешься?
— Да нет же! — сказал я как можно убедительнее, пытаясь, однако уйти от ее сжигающего взгляда. — Правда хотел! Э, вот те крест!
— Какой крест? — Она все же отпустила меня, опустилась на табурет, уткнулась лицом в ладони, проговорила с упреком. — Совсем ты меня не любишь, что ли?
Я сел рядом, взял ее за руку, сказал как можно искренне.
— Да что ты, дурочка, конечно, люблю! Как можно не любить такую… красавицу, умницу, отличницу…
Она не слушала мою околесицу. Стала говорить, глядя перед собой, вдаль.
— Я как узнала, что ты за какими-то камнями магическими пойдешь, чтобы спасти Лес, чуть от ума не отстала. Это же опасно! Такое про Лес Старейшина рассказывал!
— Ты как узнала? — снова спросил я, уже догадываясь, кто мог проболтаться. — Митька проболтался?
— Что Митька? — теперь она глаза отводила. — Ну, Митька! И что?
Она отцепила мою руку, сложила свои на груди в замок, выражение лица сразу же переменилось.
— Я пошла к нему узнать, что с тобой не так! Ты какой-то странный сегодня был, будто больной! И я же видела, что вы к Старейшине ходили!
— Следила, что ли?
— Да больно надо следить за тобой! Вы как бычки на выгуле топали по улице! Вас все видели!
— Выпытала, значит, у Митьки…
— Ой! Да чего там выпытывать! У него все на конопатом лице видно! Аж сиял весь, как красно солнышко! Еще бы — со своим наставником, да еще и в поход! Ты его никогда в Лес с собой не брал! А сейчас чего?
Я решил умолчать о главной причине, сказал уклончиво.
— А сейчас нужен мне. Для поручения особенного.
— Какого поручения? — пухлые губки исказились в недоверчивой усмешке.
— Ну, не знаю, весточку с ним домой передать. Что, мол, жив-здоров, иду по компасу, цель близка, ну и так далее.
— Чего ты мне тут чешешь? Весточку! Врать-то уметь надо! А ты никогда не умел! Все у тебя на хитром лице твоем написано.
Я тяжело вздохнул. Это что же, она еще даже не жена, а пилит уже вовсю! А что потом будет? Я не знаю, в каких там отношениях с ней Никифор был, но мне такого не надо и даром. Чувствую, что в своей настоящей жизни я придерживался других отношений с женским полом, более отдаленных, дистанционных, ненавязчивых.
Но, я-то городской. А тут, в деревне, в замкнутом пространстве, все совсем по-другому.
В этот момент в дверь снова тихо постучали.
— Кто? — крикнул я, вставая.
Полина перехватила меня за руку.
— Сиди! Кто надо — войдет! Чужие здесь не ходят, да?
Я упал обратно на табурет. Да, жесткая девушка. И как этого Никифора угораздило? Точно не мой формат…
Из-за печки выглянуло конопатое лицо с кривой ухмылкой.
— Полина? — спросил он, кинул взгляд на меня. — А ты чего здесь?
Вместо ответа в него полетела деревянная ложка. Еле успел уклониться. Ложка простучала по деревянному полу, затихла в углу под стеллажом.
— Иди сюда, заговорщик! — не терпящим возражения тоном сказала Полина.
— А я чего? — пробормотал Митька, осторожно приближаясь. — Мне вообще не было велено кому-то докладывать.
— Но мне проговорился?
— Тебе как не проговоришься, — пробурчал он, прижался к печке. — Ты из кого хошь душу вынешь!
— Но! — прикрикнула Полина. — Ты тут мне без этого, понял?
— Понял, понял, — еще тише прошептал Митька, выставляя вперед ладони.
Полина смягчилась, взяла меня за руку двумя мягкими ладонями, зашептала, заглядывая в глаза.
— Мне отец давно говорил, что кого-то Лес пришлет. Ему Старейшина все уши про это прожужжал. Но никто даже догадываться не мог, что Лес тебя выберет! Почему?
Я попытался тихо освободиться от ее хвата. Бесполезно. В ответ только пожал плечами.
— Да я сам в шоке! — только и сказал.
— Но ничего! — вдруг заговорила она серьезно, сверля меня голубыми глазами. — Ты все сделаешь, как надо, вернешься с победой, и тогда уж точно я выйду за тебя замуж! Уже без всяких запасных вариантов! — и со словами — Ты мой герой! — придвинулась ко мне и буквально утопила меня в своем поцелуе.
Господи, я чуть не задохнулся от неожиданности.
Хорошо, хоть Митька так вежливо кашлянул, и сумасшедшая блондинка с порозовевшими щеками отпустила меня.
Чтобы прервать возникшую неловкую — по крайней мере для себя и Митьки — ситуацию, я спросил.
— А отец твой, Захар, тоже придет?
— Нет, отец не придет. Его ранили вчера в плечо выродки. Лежит он. Лекаря вызвали, говорит, отравленная стрела была.
— Так с ним все нормально будет? — спросил я.
— Тебе уже какая разница? — ехидно сказала она. — Ты в великий поход собрался! Лекарь сказал, что нормально. Яд у них слабенький какой-то. Оклемается к завтрему.