Это очень странный демон. Либо он совсем молод — возможно форма Меркурия или Мэбдагды — или он проглотил душу ребенка, и эта душа сражается; все эти развалины — результат ее ночных кошмаров. Деревня гнется, перекашивается и производит впечатление абсолютно чуждого мне места. Эти здания из другого мира, прямиком из ада. Черномаркер настроился на ребенка демона. Перед его глазами встают другие образы, другие миры, он может видеть то, что не могу увидеть я. Значит он может смотреть через ворота, открытые демоном, прямо в ад. Я вижу только то, что демон посылает через ворота в мир. Я собираюсь призвать демона. Для этого я использую Черномаркера и «путеводную маску», которую он так умно сделал, и призову душу ребенка. Демон последует за ней и я уничтожу его.
С рукой, лежавшей на плече мальчика, Волкоглав шел по грубой тропинке между лесами, которая вела земляному укреплению. Стоял тихий день; сильный запах дождя перебивал запахи плодородной земли. Птицы безостановочно сновали среди деревьев, и Черномаркер нервно огляделся.
— Что заставило тебя убить собаку и сделать маску? — спросил Волкоглав.
Черномаркер крепко сжал мокрую шкуру и взглянул на сморщенное лицо собаки.
— Импульс, — сказал он. — Но ты рассказывал мне о десяти дорогах, ведущих в ад…. Я знаю о Кюнхавале… И я не убивал собаку…
Волкоглав улыбнулся, его худое лицо напряглось:
— Кюнхавал: собака бежит в неведомые земли. — Он кивнул, слегка гордясь тем, что его ученик воспринял так много из его тайного знания. — Это очень древние дороги. Я сам ношу с собой все «путеводные маски», но использую только призрака, Морндуна. Когда я попадаю в другой мир, я хожу в нем, как призрак. Но сегодня я попытаюсь вытянуть демона в наш мир. И ты будешь тем, кто его выманит.
Деревня изменилась еще больше. Каменные стены, башни которых еще недавно гордо возвышались над берегом, разрушились и сгнили, заросли терновником и перекошенными дубами, маленькими узловатыми деревьями, которые росли из трещин и упавших кирпичей. Но высокий столб с развевающимся флагом все еще стоял в центре укрепления, недалеко от домов и разрушенных стен.
Бледный плотный туман непроницаемой пеленой закрыл все вокруг и спокойно висел, несмотря на свист холодного ветра, проносившегося через развалины. Пока Волкоглав пробирался мимо разрушенных зданий, Черномаркер подпрыгивал и вздрагивал при каждом странном звуке. Он слышал, как ржут лошади, бегут собаки, трещат деревья и грохочет оружие.
Они подошли к колодцу; все тот же невозможный ветер бесшумно развевал изодранные клочки палаток и флагов. Повсюду лежали сломанные копья невероятной длины. Свет внезапно отразился от морды лошади, вырезанной из стали. Приглушенно блестели кости, среди которых валялись самые разные маски или, возможно, защитные доспехи для животных.
Черномаркер начал дрожать, и шаман, все еще слегка сжимавший его плечо, взглянул вниз. Лицо мальчика стало пепельным, мокрый рот приоткрылся. Волкоглав взял у него из руки грубую маску собаки, еще оглядел деревянную раму, связанную побегами плюща, и надел ее на лицо ученика.
Черномаркер вскрикнул, из него полились слова, вызывая внезапное волнение среди маленьких тварей, возможно птиц, прятавшихся в развалинах.
— Сэр Гавейн въехал в разрушенный замок, среди упавших камней которого лежали останки многих благородных рыцарей! Холодный ветер развевал боевые стяги, последнюю память о храбрых воинах. Сам король опечалился бы, увидев, сколько мест опустело за круглым столом!
Слова улетели в туманную тишину, но они, похоже, заставили завибрировать землю. Волкоглав слегка присел, заставив мальчика укрыться с подветренной стороны низкой стены. Из тумана вылетели пять всадников на черных боевых конях. Без шлемов, но в одинаковых блестящих нагрудниках. Каждый нес длинное копье, сделанное из бледного дерева. На скаку они смеялись и громко звали друг друга. Они появились из ниоткуда и растаяли в воздухе. Стена за спиной шамана начала рушится. Он отпрыгнул от нее, и расширившимися глазами глядел, как изменяющий форму заставил появиться на гнилом камне маленькую круглую башню.
Опасное место!
Но сейчас демон здесь. Он говорит через мальчика. Поет через мальчика. Слово сэргавейн ничего не значит, но остальное, то, что прокричал Черномаркер… похоже на историю, возможно.
— Что ты видишь? Что ты слышишь? — спросил старик. Его глаза блестели, когда он смотрел на поникшее лицо собаки и на расширившиеся от страха глаза своего ученика.