Какое-то время он постоял на берегу, глядя на воду. Сейчас он видел огромные пенящиеся пороги. Из реки торчали зазубренные камни, разбивавшие поверхность ужасающего потока — они сломают любого человека, если он поскользнется и ударится о них. Кайлен глядел на бушующую, покрытую пеной реку и затягивающие водовороты, и, сквозь них, видел настоящую безмятежную реку. Он никогда не понимал, почему только он может видеть сквозь иллюзию, как никогда не понимал, кто сотворил ее и зачем.
Но сейчас он был мокрый и холодный. Сердце все еще прыгало, как ненормальное, а внутренности скрутил страх; он не боялся так даже тогда, когда на него несся неистовый дикий вепрь.
Каждый день рогатый человек приходил в деревню за едой и питьем, и каждый день он садился и пытался общаться с Кассивелауном и остальными. Чувство неловкости можно было почти потрогать пальцами. Никакой мужчина не сидел без меча, даже чужак — все чувствовали напряжение и опасались внезапной вспышки ярости. Желая отблагодарить деревню за помощь, он провел весь день, восстанавливая разрушенный сарай, большое соломенное здание выше человеческого роста; когда снег покроет лес и земля станет твердой как камень, в нем можно будет держать стадо овец.
Работа была закончена очень быстро; чужеземец хорошо знал свое дело, и, конечно, когда он выразил свою признательность, работая час в одиночку, другие помогли. Он надел шлем на голову и, ближе к сумеркам, вернулся в лес; его черный плащ плыл за ним. Когда Кайлен рискнул вернуться на поляну, стоял уже поздний вечер, но он все равно услышал звуки стройки — чужак перестраивал это церемониальное место для своих целей.
Через неделю стук молотка прекратился, и чужестранец исчез. Никто не рисковал подходить к поляне: Кассивелаун предупредил, что с тех пор, как рогатый человек потребовал поляну себе, она его, пока он сам не скажет иначе.
То, что он построил, было храмом, святилищем, могилой… в которой он похоронил что-то для него более драгоценное, чем сама жизнь. Никакому жителю деревни — мужчине, женщине или ребенку — не было разрешено вмешаться в погребение, пока чужак не уедет и не заберет с собой воспоминания, оставив на Впадине старого камня памятник, который перейдет деревне.
Прошла неделя. Кайлен почти не спал по ночам ночей — как из-за дождя, так и из-за продолжающего разочарования Кассивелауна в своем сыне. И тут прилетела весть, что с запада, по конной дороге, приближаются воины. Рыжеволосые, в черных плащах, с оружием. Они ищут человека в рогатом шлеме, они хотят его убить.
Когда принесли новость, Кайлен сидел на полу в углу отцовского дома. У него была лихорадка, горло горело. И он был глубоко несчастен, потому что друид рекомендовал целую неделю морить его голодом, чтобы помочь болезни и дать возможность тому, кто наслал на него это зло, избавить от него светлый мир.
— Темный мир может завладеть телом, которое не сопротивляется, — сказал он отцу Кайлена и намазал ужасно пахнувшей мазью свои губы, глаза и уши, и еще отрезал клок намасленных волос. Волосы шаман привязал к кости кролика и медленно сжег их на огне. Кассивелаун глядел на все это, сидя ближе к теплу. Свет огня освещал его сильные печальное лицо и наполненные гневом и сожалением глаза, в которых не было даже намека на жалость к сыну.
— Неужели нет способа избавиться от одержания? Сделать его таким же, как мы, человеком среди людей?
Друид, сидевший на корточках, евший еду отца и наблюдавший за горящими волосами, покачал головой. Он был совсем не стар, но жидкие седые волосы и неподстриженная борода придавали ему вид дикого старика. Его синяя шерстяная туника была обрезано по колено. Вокруг шеи и на предплечьях он носил ожерелья из костей животных и искрящие бронзовые браслеты. И, конечно, он разрисовал тело грязью из далеких рек, текущих к морю. Грязь должна была защитить его от злого духа, завладевшего Кайленом; именно этот дух давал возможность мальчику прыгать через воду и безопасно проходить через острые пороги, которые называли Волчьими зубами.
— Это только холм, — сказал Кайлен (двумя годами раньше). — Невысокий холм, с валунами. Нет никакого утеса! — Он прошел среди приземистых деревьев и торчащих камней, и поднялся по склону. Народ деревни, устрашенный, попятился назад. Когда Кайлен пошел дальше, друид, Гламах, выкрикнул поток заклятий на него и сделал пассы руками, которые должны были осудить Кайлена на темные огни.
Потом, когда шок прошел и осталось только возмущение, Кайлен нашел своего друга. Фергус сначала боялся, потом заинтересовался и, наконец, закричал на своего друга и признался, что ничего не понимает.