Мама выгибает бровь.
— Может быть?
— Хорошо, определённо, но всё остальное было сделано, чтобы защитить тебя, и я не буду извиняться за это.
Генри дёргает меня за рукав.
— Винтер.
Я поднимаю руку, заставляя его замолчать.
— Но я приношу извинения за то, как я это сделала. Я не должна была держать это в секрете от тебя. Мне действительно жаль.
Мама наблюдает за мной, постукивая пальцами по краю подлокотника.
— Если тебе от этого станет легче, — добавляю я, — я чувствовала себя ужасно всё время, пока делала это.
— Всё это время? — спрашивает мама.
— Ну, большую часть времени. Целых восемьдесят процентов.
Мама смеётся.
— О, ты дочь своего отца, всё в порядке. Кстати, об этом.
Она поворачивается к Генри, свет в её глазах тускнеет.
— Ты действительно думаешь, что исчезновение моего мужа связано с исчезновением твоих родителей?
— Да, миссис Пэриш, — говорит он. — Я знаю.
Мама вздыхает.
— Я хочу, чтобы было ясно, что я не оправдываю то, что вы двое сделали. Мысль о незнакомце, крадущемся по моему дому последние два дня, не совсем устраивает меня, особенно когда этот незнакомец — подросток, который спит в спальне моей дочери. Но если то, что вы говорите, правда, если в совете действительно существует заговор, и если это может привести нас к выяснению того, что именно случилось с Джеком, или если мы, возможно, даже сможем найти его…
Она качает головой; она не пойдёт по этому пути. Она прочищает горло и начинает снова.
— Я пытаюсь сказать, что Генри может остаться здесь, но он не будет спать в твоей комнате. Это понятно?
Генри кивает.
— Совершенно.
— И чтобы всё было ясно, — говорит мама, поворачиваясь ко мне, — твои извинения приняты, но у тебя всё ещё серьёзные проблемы, и как только это закончится, тебе придётся наверстать упущенное.
— Что? Ты хочешь сказать, что собираешься посадить меня под домашний арест?
Идея настолько нелепа, что я не могу сдержать смешок, подчеркивающий мои слова. Я домоседка. Когда я не в школе или в лесу, я в своей комнате. Ей ничего не поделать со мной.
— Я имею в виду, например, — говорит мама, — давать тебе обязанности по мытью посуды, уборке и стирке столько, сколько я сочту нужным.
У меня отвисает челюсть.
— У меня нет на это времени. У меня и так едва хватает времени, чтобы совмещать учебу с обязанностями стража!
— Если у тебя достаточно времени, чтобы ходить в обычную школу и при этом выполнять свои обязанности, то у тебя достаточно времени, чтобы помогать мне по дому, — говорит она. — Конечно, если ты захочешь снова вернуться к варианту домашнего обучения, я была бы более чем счастлива…
— Нет, всё в порядке, — быстро говорю я. — Я могу с этим справиться.
— Хорошо. А теперь я уйду с вашего пути, чтобы вы двое могли приступить к работе, но я оставлю дверь открытой, понятно?
Мы оба киваем.
Я поднимаю руку, приказывая Генри подождать в кабинете. Я останавливаю маму в коридоре.
— Мне, правда, жаль, — говорю я ей.
Она убирает прядь волос с моего лица.
— Я знаю, — говорит она, — но это не меняет того факта, что между нами было потеряно что-то особенное. Пройдёт много времени, прежде чем я снова смогу тебе доверять.
— Понимаю, — говорю я, — но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть твоё доверие. Я обещаю.
Она похлопывает меня по щеке, затем поворачивается и направляется на кухню. Я возвращаюсь в кабинет и зарываюсь в старые дневники и трактаты, напрягая зрение в поисках любого упоминания о Варо или проклятии дракона.
ГЛАВА XXXII
Мы ищем часами, но ни один из нас ничего не находит. Мы отматываем ещё дальше, переключаясь на дневники и документы, написанные до шестнадцатого века, вынимая из их защитных стеклянных футляров с регулируемой температурой, и начинаем осторожно листать их пальцами в белых перчатках. Через некоторое время слова на странице начинают расплываться, и мне приходится каждые несколько секунд тереть глаза, чтобы они сфокусировались.
В следующий раз, когда я смотрю на часы, уже перевалило за полдень. Я собираюсь предложить нам пообедать, когда Генри говорит:
— Винтер.
Он сидит, сгорбившись, за папиным столом, лампа сдвинута к центру, залива ярким светом трактат, который он читает.
— Что это? — спрашиваю я, откладывая книгу в сторону. — Ты что-нибудь нашёл? Это Варо?