Я боюсь прощаться с Генри. Боюсь, что он может быть единственным человеком, который когда-либо по-настоящему поймёт лес и мою судьбу, и что я никогда не смогу найти другого друга, другого человека, похожего на него. Впрочем, боюсь того, что совет сделает со мной, когда узнает, что я помогла ему найти его родителей?
— Нет, — говорю я. — Я не боюсь.
Он пальцем постукивает по обложке «Повелителя мух», и он смотрит на меня из-под коротких светлых ресниц, которые ловят свет и мерцают, как тонкое золото.
— Я не знаю, что делали мои родители, чтобы остановить Варо, но уверяю тебя, они не из тех, кто просто убегает и прячется, когда знают, что что-то должно быть сделано. Я буду работать с ними, чтобы остановить его любым возможным способом. Ты не будешь, — он прочищает горло, — я не позволю тебе быть одной в этом, Винтер.
Я киваю. Я не доверяю себе, чтобы говорить, когда всё, чего я хочу, это плакать.
Он делает шаг вперёд.
— Я хочу поблагодарить тебя. За то, что помогла мне. Я бы не справился с этим без тебя. Нет, — говорит он, когда я пожимаю плечами и пытаюсь отмахнуться от его комплимента. — Это правда. Я не позволю тебе скромничать. Да, у меня был эликсир, но я бы никогда не прошёл через лес, если бы ты не направляла меня или не защищала от этих тёмных чудовищ. Получив сообщение, оставленное для меня родителями, зная, что они в безопасности — или, если не это, то, по крайней мере, зная, где их искать дальше, я не могу должным образом описать облегчение, которое приходит с этим знанием.
Я прочищаю горло.
— Ну, это моя работа, ты же знаешь. Проводник и страж. Это есть в моём руководстве.
— Возможно, но это, безусловно, не твоя работа — давать шанс такому путешественнику, как я, выслушивать его, когда он говорит, что ему нужна помощь, приютить его, накормить и одеть, или показать ему, что в этом мире есть удивительные вещи, которые он может держать в секрете в течение всей его жизни.
— Такие, как телевизор?
Он сокращает расстояние между нами, его руки робко, робко касаются моих рук.
— Как ты. В тебе есть что-то такое, Винтер, что сияет ярче пламени свечи. Ты открыла мой мир. Ты показала мне, что правильный человек может сделать такого бедного дурака, как я, счастливее, чем он когда-либо считал возможным.
Он переплетает пальцы с моими. Его глаза темнеют, а голос царапает что-то в горле.
— Честно говоря, я не знаю, что бы я без тебя делал.
Я знаю, что должна сказать. Я должна сказать, что это смешно, что мы едва знаем друг друга, и мы не могли бы почувствовать такую сильную связь всего через пару дней. Я должна сказать, что эта чушь о любви с первого взгляда придумана Голливудом и компаниями, выпускающими поздравительные открытки, чтобы заставить молодых, впечатлительных девушек хотеть посмотреть каждую романтическую комедию и умолять своих парней купить им открытки на День Святого Валентина и, когда-нибудь, спланировать идеальную свадьбу, такую, с которой сами феи из сказки не могли бы конкурировать.
Я должна сказать, что я из тех девушек, которые никогда ни во что из этого не верили. Меня воспитали прагматичной, ещё до того, как исчез папа, и я поняла, что мир — это не волшебное место, хотя магия существует, и я вижу её каждый день. Это суровый мир, где людей могут отнять у тебя в одно мгновение, и лучше держать своё сердце закрытым, просто делать свою работу, двигаться вперёд и никогда, никогда в жизни не задавать вопросов, потому что вопросы могут привести к несчастью, подозрениям, чувству вины и всем тем другим эмоциям, которые формируют слёзы на твоих глазах, когда ты не можешь заснуть по ночам.
Но я больше не та девушка. Генри показал мне, что в мелочах есть что-то волшебное — электрический разряд, который пробегает по моей спине, когда кожа соприкасается с кожей; неописуемая связь, которую я почувствовала с ним в ту секунду, когда его глаза встретились с моими в тот день в лесу, ещё до того, как я узнала, кто он, чего он хочет или что я единственный человек в мире, который мог бы дать ему это; то, как сильно я хочу, чтобы он поцеловал меня, что это причиняет боль, боль так глубоко внутри, что я наклоняюсь вперёд на цыпочках, мои пальцы сжимают его, мои губы в маленьком вдохе от его губ, а затем…
А затем он целует меня. Его нижняя губа танцует на моей, и это как стакан чая со льдом в самый жаркий летний день. Мои мышцы расслабляются, разум проясняется, и вот что происходит: Генри сжимает руки вокруг меня, его губы мягкие, как лепестки розы, его тело твёрдое и сильное прижимается к моему. Он мог бы укутать меня, как в одеяло, и заставить исчезнуть, и это был бы лучший подарок, который кто-либо когда-либо мне дарил. Иметь своего собственного стража.