Его гнев ощутим на каждой странице — по отношению к лесу, путешественникам, совету, даже солнцу, за то, что оно встаёт каждое утро, — и я перелистываю записи назад, придумывая дурацкую игру, чтобы выяснить, когда именно этот гнев превратился в ненависть. Когда именно он начал слишком много пить. Когда именно он начал исчезать от нас. Задаваясь вопросом, действительно ли он исчез, потому что сошёл с пути, или потому, что внутри него просто не осталось достаточно воли, чтобы существовать.
Я перестаю искать — по правде говоря, откладываю — и, наконец, перехожу к последним страницам. Первая запись в этом разделе датирована неделей до его исчезновения.
Похоже, моё разочарование в лесе начало сказываться на Джо, больше, чем на остальных людях. Он продолжает отпускать странные комментарии, которые, как он хочет, чтобы я думал, экспромт, но Джо слишком обдуман, чтобы его слова были чем-то иным, кроме расчетливости. Всё началось с простого соглашения со мной однажды, когда я пьяно задался вопросом вслух, в чём смысл всего этого, почему мою дочь должна была постигнуть та же участь, что и остальных заключенных Пэришей? Почему она не могла получить больше? И теперь дело дошло до того, что Джо открыто поставил под сомнение совет, заявив, что, по его мнению, пришло время перемен.
У него что-то припрятано в рукаве. Я не уверен, что это такое, но я собираюсь выяснить.
Мой взгляд перемещается на последнюю запись, которую когда-либо писал мой отец, и внезапно я не хочу её читать. Я хочу удержать этот момент, когда часть его всё ещё жива. Я хочу провести пальцами по его почерку и представить, что он спит наверху, а я прокралась сюда, чтобы прочитать его тайные, самые сокровенные мысли, и он убьёт меня утром, если узнает, но я буду улыбаться, когда он это сделает, потому что он будет жив.
Мои глаза горят, и я думаю: хватит.
Я прочитываю последнюю запись моего отца.
Джо говорит как сумасшедший. Он хочет свергнуть совет, начать войну — и всё это ради какого-то нового мирового порядка. Он говорит, что искал старых сторонников Варо, и теперь он хочет привлечь стражей на свою сторону. Он хочет, чтобы я был его правой рукой в этом деле, но о чём он говорит… Я ненавижу этот лес всеми фибрами своего существа. Я ненавижу то, что он сделал с моей семьёй. Я ненавижу то, что никогда не узнаю, каково это — путешествовать, иметь нормальную работу, быть хозяином своей собственной жизни, и я ненавижу то, что обрёк свою дочь на ту же участь.
Но то, что предлагает Джо, это анархия, и она приведёт к концу света, каким мы его знаем.
Я должен остановить его.
ГЛАВА XXXVII
— Вставай.
Генри смотрит на меня затуманенным взглядом, его глаза полузакрыты, на губах струйка слюны. Его глаза расширяются, и он проводит рукой по рту.
— Что? Что случилось?
— Всё в порядке, — говорю я ровным голосом. — Солнце встаёт. Пора идти.
— Это всё, что ты хочешь мне сказать?
Я киваю.
— Одевайся и прими свой эликсир.
Я поворачиваюсь к двери, но он встает с дивана рукой обхватывает мою руку.
— Подожди. Что случилось?
— Я же сказала тебе. Ничего не случилось.
— Ты сама на себя не похожа. Ты выглядишь как…
— Привидение?
— Я собирался сказать, как одержимая женщина, но привидение тоже подходит. Ты выглядишь опустошенной, Винтер.
— Может быть, потому что я такая.
— Расскажи мне, что случилось. Доверься мне, хоть раз…
— Мне не нужно никому доверять. Мне никто не нужен. Я…
Я собираюсь сказать, что могу справиться с этим сама, но это было бы слишком большой потерей, и мне нужно держать всё взаперти, плотно закупоренным.
— Ты можешь одеться в моей комнате. Встретимся здесь через пять минут.
Он на кухне уже через две минуты. Мы натягиваем ботинки в прихожей, засохшая грязь отслаивается от подошв. Я засовываю фонарик в карман пальто и открываю дверь на заднее крыльцо.
— После тебя.
Он смотрит на меня слишком долго, но я держу глаза закрытыми, моё лицо пустое. Я робот, бесчувственный, безжалостный.
Он прочищает горло и делает шаг на улицу. Я следую за ним на крыльцо, солнечный свет только что пробился над горизонтом, окрашивая тёмно-синее небо в розовый цвет вдоль восточного края, и резко останавливаюсь.