Митька опять обломал все мои мыслетворения, как говаривал один местный.
- Так мы так и делаем! – сказал он так, словно это была очевиднейшая вещь. Но теперь он уже не смотрел на меня как на идиота. Привыкать начал.
- Давайте-ка мы поужинаем, - предложил он. – А потом слазаем на твое дерево!
Я несколько обалдел.
- Какое такое мое дерево? У меня и дерево свое есть?
- Ну, не совсем твое, конечно! Тут все деревья Лесу принадлежат…
- Так это понятно…
- Но оно просто у тебя любимое. Самое высокое у поселения. Мы часто там бываем поздно вечером, чтоб охранители не видели.
- Во как! А это не опасно? Я вообще-то высоты боюсь!
Митька заржал во весь голос. Я даже за окно выглянул – услышат, прибегут, а мне незачем лишнее внимание.
Но Митька просмеялся, вытер слезы, сморкнулся в рубаху.
- Ну, рассмешил, Никифор Иваныч! Прям до слез!
Я с серьезным видом терпеливо ждал, когда он приведет себя в нормальный вид.
- А мне и не смешно, Митрофан Хохотульевич!
Теперь настала очередь посерьезнеть Митьке.
- Да вы ж как заяц по веткам скачете! Как белка прыгаете с дерева на дерево – у меня аж дух захватывает! До сих пор не могу в себе этот страх перебороть! А у тебя, прямо… Эх, даже завидую. Но понимаю, что кому-то это дано, а кому-то… Дано что-то другое, наверное.
Я вздохнул.
Тяжело в чужом теле. Никак не привыкну. Все чего-то этот Никифор выкидывает эдакое! Вроде простой учитель…
- Ладно, - согласился я. – Давай перекусим на самом-то деле. И правда жрать захотелось.
Митька стоял, нетерпеливо переминаясь. Я посмотрел на него, усмехнулся. Ну, а чего? Никифор-учитель, в теле которого я оказался, значит, скачет по деревьям, а я что, хуже что ли?
- Хорошо, - вздохнул я. – А потом, как стемнеет, по деревьям попрыгаем. Уговорил.
Митька, как ребенок, даже в ладоши захлопал.
Глава 7. Аттракцион перед дорогой.
Мы сытно отужинали. Удивляться размером овощей этого мира я перестал.
- Сколько у нас времени? – спросил я.
- Да есть еще! – ответил Митька неопределенно, глянув за окно.
- Тогда я после сытного обеда малость полежу, если ты не возражаешь. Привычка. Да и сил надо набраться перед дальней дорогой.
Митька не возражал, занялся уборкой после ужина, а я вальяжно прошелся вдоль стеллажа своей библиотеки, выбирая книжку. В глаза бросилась ботаника. То, что нужно, решил я. Хоть что-то узнаю о растительном мире, и как он изменился за это время.
С потрепанным раритетом завалился на кровать, стал листать, разглядывая картинки и пытаясь вникнуть в разнообразие видов, семейств и классов деревьев, кустарников и прочей травы. Тревожные мысли, кружащие в голове, не давали сосредоточиться: что там ожидает нас за воротами поселения? При всей своей показной браваде, внутри у меня, естественно, все сжималось от неопределенности и непредсказуемости предстоящего путешествия. Так, думая о своем, глядя пустыми глазами на страницы, я незаметно отключился.
Не знаю, насколько я вырубился, но когда Митька затряс меня за плечо, в доме было сумрачно. На столе горела лучина, окна темны.
- Ну, время пришло! – провозгласил он. – Мы идем или как?
- Куда? – спросонья я и забыл, куда мы собирались.
Протер глаза, потянулся, сел в кровати.
- Так как же! – возмутился Митька. – На Лес смотреть!
Я вспомнил, состроил гримасу.
- А это точно надо? Может, в следующий раз?
- Да ты что! – замахал он руками. – Сейчас самое то! Луна какая! Небо чистое!
- Ну что ты там не видел? Сколько раз ты там был?
- Много. Но каждый раз – как первый! Лес всегда по-разному выглядит.
- Тебе что, адреналина не хватает?
Митька пожал плечами. Потом посмотрел на меня как-то странно, спросил.
- А ты вообще помнишь, сколько раз там был?
- Я вообще не помню, - сознался я сразу. Это ведь Никифор лазил по деревьям, как обезьяна. А я такое занятие не очень люблю. Внутреннее чувство самосохранения как-то сдерживало меня от таких опрометчивых поступков.