Митька хохотал от души, держась за живот.
Я встал с кислой рожей, отряхнулся, насколько это было возможно, хорошо еще тут не грязно было, только старые листья, трава.
Посмотрел на хохочущего Митьку, улыбнулся своей наивности, вздохнул и сказал.
- Хватит ржать над пришельцем из другого мира. Иди вторую палку ищи. Я тебе не канатоходец по шесту ходить.
Митька, утирая слезы, пошатываясь, пошел искать вторую. И нашел ведь. Она была чуть длиннее, но обе хорошо легли над речушкой, почти ровно. Между палками было сантиметров тридцать, а над водой они висели на ширину ладони.
Митька лихо встал на палки и за несколько секунд, пошатываясь, как моряк, перешагал ручей. Палки почти не сгибались. Максимум пару сантиметров в самой середине. Если бы я не увидел это своими глазами – ни за что бы не поверил.
- Давай, Ник! – крикнул он с того берега.
- Даю, - пробурчал я, поправил мешок, взял копье перед собой двумя руками для устойчивости и, повторяя Митькины движения, медленно, осторожно перешел речку. Спрыгнул на берег, обернулся. Получилось ведь! – сам себе удивился.
Митька все еще улыбаясь, обошел меня, подтянул палки к себе и уложил их вдоль речки на берег.
- Пригодятся на обратном пути, - сказал он. – Если здесь же пойдем.
- Ну да, - сказал я. – Хотя мой способ тоже не плохой был. И гораздо быстрее.
Митька замотал головой.
- Вот когда один будешь, прыгай, как Тарзан. Я так не умею.
Я удивился.
- Ого! Ты откуда про Тарзана знаешь?
- Книжку читал. Ты сам мне давал, - ответил Митька, полез наверх. – Нам туда. И давай побыстрее, а то скоро дождь пойдет, сильный, но короткий, надо под большим деревом пересидеть.
- Ишь ты, раскомандовался! – сказал я, двинулся за ним. – Чего его искать? Тут каждое второе дерево большое, а каждое первое – огромное.
Мы поднялись по склону. Минуя густой кустарник, вышли в такой же лес, как и до этого. В основном клены, ели, изредка попадались березы. Про их размеры я уже не упоминаю – все не меньше четырех метров в диаметре, отстоят друг от друга метрах в десяти, переплетаясь жирными, выступающими удавоподобными корнями, между которыми густо росла высокая трава, колючие кусты. Комары здесь, во влажной низине, роились толпами. К счастью, маска, перчатки и хороший плотный костюм защищали, как надо.
Дождь начался неожиданно. И сильно. Как из тазика плеснуло сверху, разбиваясь массивными ветвями, падало крупными каплями, приминая траву, заставляя сворачиваться распушенные кусты и вынуждая мелких животных прятаться либо под корнями в глубоких норах, либо залезая в дупла деревьев.
Двух новых животных увидел, стоя под раскидистым кленом. Сначала длинноногий заяц с разбегу из куста прыгнул на нижнюю ветку ели – между прочим свисающей на высоте метров трех над землей! Опять же, если бы не увидел своими глазами – никогда бы не поверил. Через секунду заяц затерялся среди ветвей на дереве и затих. Все время, пока шел дождь, я его больше не видел.
А второй была белка. Ее я плохо видел, она порхала в вышине, перелетая с ветки на ветку, будто обезьяна. Почему я так подумал, потому что хвост у нее был слишком длинный и плоский, будто специально созданный для небольших полетов. В остальном же белка была, как белка. Только крупная.
Дождь кончился так же быстро, как и начался. Тазик опустел, и только с деревьев, пропитанных водой, еще какое-то время падали большие, как лепешки, капли.
- Осталось недолго, почти пришли, - сказал Митька, когда мы продолжили путь.
Он шел первым, разрубая своим мачете толстые стебли травы, брызги летели во все стороны. Я улыбнулся, когда представил Митьку двуногой газонокосилкой. Под ногами десятка два шагов хлюпало, но потом земля жадно впитала воду, и стало почти как до дождя.