- Вот это, - показал он пальцем, - шарокол.
- Не понимаю, что здесь от шара?
- А вот смотри! – Митька встал боком к кусту, сорвал какую-то сухую травинку, как прут для удочки, размахнулся и ударил по этому странному кусту. Еще раз, еще хлестал, как саблей махал. И тут случилось нечто неожиданное, я даже отскочил, хотя стоял от Митьки метрах в трех. Куст, как живой, на эти удары все же среагировал – молниеносно с сухим хлопком распушился, будто взорвался, превратившись в шар с торчащими во все стороны острыми шипами.
- Подойди, - сказал он, - потрогай!
Я медленно подошел, сделал, как он просил.
Шипы на самом деле очень острые. Я чуть коснулся – и капля крови выступила на пальце.
- Ого! – искренне удивился я. – Я такого не видел раньше!
- Ты не видел, а Никифор обо всем этом знает! Ну, знал. И уважал Лес в том числе и за это! Я читал ботанику, как он меня учил, и знаю, что в твое время, до вспышки, таких растений не было.
- Понятно, это мутация какая-то. Но для чего это свойство растению? – поинтересовался я, зажав уколотый палец.
- Насколько я понимаю, это и защита, и способ питания, - сказал Митька.
- Я понимаю про защиту – от этих колючек на самом деле отскочишь. Мало не покажется. Но питание?
Митька, входя во вкус в роли учителя, снисходительно усмехнулся. Ответ его был не то чтобы неожиданным.
- Потому что это растение – хищник! – сказал он. – На эти колючки запросто попадают мелкие животные, грызуны, насекомые. Если присмотреться, то можно увидеть, что между колючих веток, есть мягкие, а они как раз для того, чтобы высасывать кровь из пробитых колючками ран.
Не скрываю, меня это поразило. Не так чтобы прямо «вау!», но удивило, да.
- И много у вас таких вот растений-вампиров? – спросил я.
- Да знаешь, хватает! – ответил Митька. – Ты узнаешь скоро о них. Только лучше, конечно, когда не на своей шкуре, а вот так: примером со стороны.
- Согласен. Не очень-то приятно, наверное.
- Вот именно! – Митька многозначительно поднял указательный палец вверх. – И таких много, они все разные, но о них лучше узнать от кого-то, такого как я, например.
- Хорошо, Митька. Я буду хорошим учеником, честно. Я жить люблю, привык, нравится. Ну, я же хомо сапиенс, а это такая тварь, которая ко всему привыкает, к любым условиям приспособится! Так что, думаю, что и к вашему безумному миру я тоже смогу привыкнуть. Дай только срок. Не все сразу.
- Вот и отлично! – Митька шагнул вперед, раздвинул ветки другого, безобидного куста, показал. – А, собственно, мы пришли!
- Чего? – не понял я, подошел к нему, посмотрел через плечо. – Как пришли? Уже?
За кустом в нескольких метрах был обрыв и начиналась вода – широкий водоем, судя по стоячей воде это озеро или пруд. Я вспомнил карту – точно пруд. А рядом с ним как раз и должен находиться Город Мутантов, как старик назвал его.
- Я спущусь к пруду, - сказал я. – Интересно увидеть Город Мутантов издалека.
И отодвинул Митьку, чтобы выйти к берегу.
Митька пытался схватить за плечо, но я вырвался, будто что-то у меня внутри вспыхнуло – я хотел, просто жаждал, увидеть другую цивилизацию этого мира.
- Я бы не советовал к берегу спускаться, - услышал я в спину. Но Митька как будто не очень-то уговаривал.
Только потом я понял о своей опрометчивости. Но было поздно.
Я раздвинул кусты, спрыгнул на песчаный берег. До пруда метра три-четыре. Я подошел к краю – пруд раскинулся передо мной во всем своем объеме: налево уходил куда-то за несколько километров в даль за полуостровом и терялся в дымке, справа берег огибал плавной дугой и упирался на углу в крепостную стену. От места, где мы стояли, до стены разделяло примерно полкилометра воды, но я четко видел, что стены выше, чем у отшельников. А самое главное, что они не были деревянными. Они были бетонными.
А кто только что говорил, что и железо, и бетон в этом мире сгнили, поглотились всеобщим Лесом? Ну я сейчас скажу этому умнику!
Но пока я смотрел вперед, впитывал расстояния, о которых уже успел соскучиться.
До крепости мутантов слишком далеко, чтобы разглядеть какие-то подробности. Но я увидел главное – эта раса жила совсем по-другому, не как отшельники. Это радостное созерцание бетонной стены и предвкушение встречи с новыми людьми, отупили мое внимание.