- Ты, как будто, ничего не помнишь? – спросил Ант, не дождавшись от меня нужной реакции.
Я пожал плечами.
- Так и есть.
Ант вздохнул. Еще раз внимательно посмотрел мне в глаза, играя зрачками.
- Ну, хорошо, - сказал он. – Я могу это понять. Ты был маленьким. Тебя дед Никодим в лесу нашел, принес в общину, выходил, вылечил. Это он мне рассказывал потом. У тебя был какой-то браслет особый, не деревянный, какие обычно носят отшельники. Он его спрятал, а всем сказал, что ты такой же как они – чистый. Иначе…
- Иначе меня бы выдворили из общины, - вставил я. – Я знаю, что у них есть предубеждение, даже страх по отношению к мутантам.
- Ну да, - согласился Ант. – Есть такое. Поэтому Никодим никогда не говорил у себя в поселении, что бывал у нас. Такое бы началось! Они же до сих пор считают, что мы заразные.
- Это да, - подтвердил я. – Я считаю это антинаучным. Но, что с них взять! Ладно. Давай дальше. Почему Никодим решил, что я не чистый? Только из-за необычного браслета?
- Не совсем, - продолжил Ант. – А ты что, вообще ничего не помнишь? У тебя же способности есть, которых нет у отшельников, не может быть у чистых?
- То есть какие-то мутации? Как у вас?
- Ну да. Неужели ты не чувствуешь это в себе?
Я попытался послушать свое тело, даже глаза закрыл. Ну, Никифор, выдай чего-нибудь такое! Ну!
Нет, молчит.
- Но я ведь и не совсем мутант, - сказал я. – Я же не похож на вас. Ведь если бы я был такой же худой и бледный, то меня бы враз вычислили!
- Никто и не говорит, что у тебя что-то именно от мутантов, от нашей расы, - возразил Ант. – В тебе может быть намешана кровь других рас, у нас ведь их тут сам знаешь сколько! Некоторые очень похожи на отшельников.
Я пожал плечами. Что я могу сказать? Даже если у Никифора есть какая-то своя фишка, моему сознанию она недоступна.
- Ну да ладно, это я так, к слову. - Ант поднялся, прошел по комнате, открыл дверь, позвал Дана. - Ник, - обратился он ко мне. Я повернулся, встал. – Дан вам покажет комнату. Когда Митька придет в себя, отправитесь отдыхать. Вечером я еще зайду, чтобы определиться по завтрашнему дню, обговорить детали. Дело серьезное.
- Это точно, - согласился я. – Серьезнее не бывает.
- Вот именно. Но в этом надо убедить весь Совет. Для нас это серьезное решение, для всех нас. В общем, отдыхайте. До вечера.
Я кивнул.
Ант что-то еще шепнул Дану в дверях, вышел.
Дан остался стоять у закрытых дверей.
Я опустился обратно на диван. Что же такое у меня есть необычное, о чем знал Старейшина, наверняка знал. И мне ничего не сказал. Но он же не знал, что ЛЕС вселил меня в тело Никифора, и поменял все сознание. Для чего это было сделано? По факту я начал с чистого листа: сознание Никифора не доступно, моя память стерта. Это было сделано преднамеренно?
Не знаю, у меня пока нет ответа.
Надеюсь, что они появятся позже.
- Может, чаю? – спросил за спиной Дан.
Я обернулся.
- Нет, спасибо. Может, позже, когда Митька в себя придет.
- Хорошо, - сказал Дан, - а я, с вашего позволения, схожу налью себе.
Через минуту он вернулся с дымящейся чашкой, тарелкой сладостей. Кивнул мне, мол, может передумаешь. Я улыбнулся, помотал головой.
Старался не смотреть на аппетитно распивающего чай Дана, спросил, скорее из вежливости, чтобы завести светский разговор.
- А почему у вас такие имена странные: Дан, Ант?
- А у вас? Никифор, Митрофан, Никодим.
- Ну, это да, согласен. Но это хотя бы какие-то старорусские, это можно понять, если отшельники себя считают чистыми, снова уверовали в древних богов, чтобы максимально уйти от губительной цивилизации. А у вас это с чем связано? С тем, что вы, наоборот, новые люди? И для новых людей имена новые придумали?
- На самом деле все проще. Имена у нас обычные, только сокращенные. Вот, например, Дан – это Данила, а Ант – Антон. Вот и все.
- Но у вас фамилии, отчества есть? Или они тоже сокращенные? Не может же город в тысячу человек иметь пятнадцать Данов и двадцать Антов? Вы же запутаетесь. Тем более, что, как по мне, вы почти все на одно лицо, как эти… эльфы!