Катя попятилась к своей калитке.
Это была Ирина идея – отправиться ночью в соседнюю деревню за председательскими яблоками. В конце весны вредный Полозов распорядился вырубить крошечный лесок, отделявший деревенские усадьбы с картошкой от колхозного поля. Называли этот лесок любовно – карьки, что означало «на ходу». Был он светлым. Росли там тоненькие березки, осинки и маленькие елочки. Это было любимое место всей окрестной молодежи – здесь назначали свидания, ходили сюда жечь костры и печь картошку; горячими июньскими днями тут приятно было поваляться на травке, послушать кузнечиков, половить бабочек.
За неделю этот зеленый пятачок срубили и выкорчевали. Деревья оттащили к краю леса. На месте вырубки весь май цвели ландыши. Ничем не защищенные от солнца, растения быстро вяли. И еще долго торчали скрученные в трубочку коричневые сгоревшие листья.
Увидев это, Ирка и предложила отомстить председателю – посшибать в его саду все яблоки. Идея почти удалась – в сад они залезли, часть яблок оборвали. Но их кто-то заметил, и председатель недолго гадал, чья это проделка. Так что фраза про чужие сады относилась именно к ним.
Катя быстро юркнула за калитку и посмотрела на взрослых.
Вот еще придумали – кладбище под боком устраивать! Конечно, это идея противного Полозова. И за что он невзлюбил их деревню? Ну ладно, они ему еще устроят веселую жизнь!
Из ельника к дороге выбежала Ира. Катя отчаянно замахала ей руками, чтобы сестра не торопилась. Молоко из бидона плеснулось на шорты.
Ира заметила необычное скопление народа около их забора и остановилась. Старая цыганка, что-то бормоча себе под нос, с подозрением смотрела то на одну сестру, то на другую. Председатель, не дослушав бабу Ришу, махнул рукой и пошел через дорогу. Рядом с Иркой он остановился и что-то ей сказал. В ответ Ирка дернула плечом, тряхнула сандалиями, которые она держала в руке. Полозов скрылся за деревьями. Ира ехидным взглядом проводила его и только потом побежала к дому.
– Завтра приходите за молоком вместе, – громко приказала цыганка Валя сестрам и, шелестя юбками, направилась к своей калитке.
Бабушка ахнула, увидев мокрую одежду внучки:
– Ты где ж была-то?!
– В речку упала, – не моргнув глазом соврала Ира и, прищурившись, посмотрела на Катю: – А некоторые и в молоке купаются.
Кате ничего не оставалось, как показать сестре кулак и убежать в дом. Здесь она на ощупь прошла через темные сени, по коридору, где под лестницей, ведущей на чердак, стояла плита, и толкнула дверь в избу.
– Кира пришла, молока принесла, – послышалось с печки.
Двоюродный брат Пашка соизволил проснуться. Был он старше сестер на пять лет, считался взрослым и ночи напролет проводил в гуляньях. А потому и спал до полудня.
Любимых родственниц он различал не сразу и, чтобы не путаться, придумал им смежное имя, Кира – «К» от Кати, остальное от Иры.
– Хочешь, фокус покажу? – Пашка спустил ноги с печки.
– Хочу, – с готовностью отозвалась Катя, ставя бидон на стол.
– Только для этого нужна палка. Такая, потолще. – Он развел руками, показывая, какая должна быть палка. – Поняла?
– Поняла!
Катя метнулась за порог, хлопнула дверью террасы, скатилась по ступенькам. От смородины прут не подойдет, у яблони она ветку не сломает. Может, швабру взять?
– Опять? – Рядом с ней стояла Ира.
Катя топнула ногой, запуская швабру в огород.
Сколько можно попадаться на одну и ту же шутку! Когда брату хочется избавиться от надоедливых сестер, он неизменно посылает их за чем-нибудь – за палками, за листьями березы, за песком…
Катя кинулась обратно в избу. Пашка сидел на диване и прямо из бидона допивал молоко.
Обидно до жути!
– Лопнешь! – зло выкрикнула Катя.
– Не успею. – Пашка кулаком вытер молочные усы. – Как водичка? – весело взглянул он на вторую сестру.
– Мокрая, – ответила Ира, залезая на печку за сухой одеждой. – Пойдешь купаться, станешь тонуть, нас не зови.
– С чего это я буду тонуть? – Павел добродушно улыбался, как кот, наевшийся сметаны.
– Литр молока утащит тебя на дно, – выдала свой приговор Ира.
– Ничего, я как-нибудь договорюсь с местными водяными, чтобы они меня поддержали, – благодушно ответил брат.
– Иди, они тебя как раз на берегу заждались! – крикнула Ира, скрываясь за занавеской в комнате.
– Правда, что цыганка Валя колдунья? – спросила Катя, усаживаясь рядом с братом на диване.
Она его немножко любила. Совсем крошечку. Поэтому про выпитое им молоко тут же забыла. Главное, что ее не гонят, а можно вот так тихо посидеть около него, такого большого, сильного, способного делать абсолютно все. Пашка мог даже на руках ходить. Во!