Взаимному доверию, бесспорно, способствовал обнаруженный в разгар бала конверт, завязанный красной ленточкой и положенный на столик, где значилось место Леся, в коем лежало около шестнадцати тысяч злотых и красивая открытка с надписью:
«Разумеется, это была среда! Мы не свиньи.
Благодарные должники».
В понедельник после бала вопреки обыкновению сильно запоздал Януш. Медленно и неуверенно вошел он в рабочую комнату, сел за свой стол, дрожащими руками зажег сигарету и пристыженно посмотрел на сослуживцев.
— Ох, как нехорошо получилось…
Мрачный тон Януша не повлиял на мажорное настроение группы. Три пары глаз уставились на него с беззаботным любопытством.
— А почему? — удивился слегка Каролек. — По мне, так все обстоит неплохо.
— Как кому, — уныло буркнул Януш. — Я скотина. Не знаю, как теперь выйти из положения.
— Да ты вовсе не был уж так пьян, — великодушно запротестовал Лесь.
— Совсем чуть-чуть, — присоединилась Барбара. — Ну приспичило тебе пройтись в полонезе с директором треста, что тут такого. Он заупрямился лишь из скромности.
— Я — с директором треста? — возмутился Януш. — С ума вы все посходили. Не помню ничего такого, и вообще не об этом речь.
— А о чем? — поинтересовался Каролек.
— О Гене…
По понятным причинам Геня не был фигурой, которая пользовалась особой симпатией коллектива. На всех трех физиономиях появилось неприязненное выжидание.
— А что он опять натворил? — хмуро осведомилась Барбара.
— Опять Геня? — поморщился Каролек. — Неужели он вечно будет путаться в наши дела?
Януш понуро засмотрелся вдаль.
— Недоразумение, — вздохнул он тяжело. — Я все видел, потому и опоздал, что смотрел фотокопии. Знаете, ведь они получили поощрительную премию… Оказывается, ничего не содрали у итальянцев, отправили свой проект. Совсем другой. Все честно, как порядочные люди.
Трое сбитых с толку приятелей молча переваривали услышанное.
— И мы собирались грабануть их собственный проект?! — ужаснулся Каролек.
— Вот именно, — коротко согласился Януш.
— Слава Богу, не сперли, так в чем дело?
Януш даже подскочил.
— Я-то теперь каков? Законченная свинья и скотина! Оклеветал парня ни за что ни про что. Сочинил целую историю, еще и вас натравил, сделал из парня черт знает кого — прохвоста, вора!.. Оправдать его надо или нет? Надо? А как? В газете, что ли, объявление давать? Или прийти к нему, дай, мол, мне по морде? Понимаете, холера знает, как теперь быть!..
Три пары обескураженных глаз глядели на него, и сочувствие на трех физиономиях сменилось растерянностью. Высокое понятие о справедливости не замедлило отозваться уколами совести.
— К нему являться, может, и не следует… — неуверенно начал Лесь. — А вообще-то, в самом деле что-то надо…
— Обидели человека, — вздохнула Барбара.
— Сам напросился, — недовольно возразил Каролек. — Сунулся тут со своими фотооттисками! Значит, наврал?
— Пожалуй, отчасти, — ответил Януш. — Честно говоря, у них была идея малость слизать, да сразу отказались. Генька меня, конечно, разыграл, но ведь соображать надо, чего свинство устраивать.
Компания всерьез призадумалась.
— Надо с этим кончать, — решил Каролек.
— Ясно, только как?
— Не послание же покаянное строчить, — Рассудила Барбара. — На бумаге ничего не зафиксировано, значит, извиняться надо не на бумаге. На словах.
— Правильно, — загорелся Лесь. — Облаял его, так? Ну, теперь надо обратно отлаять и баста.
— Отлаять обратно, всем, кто знает, сообщить. — Каролек тоже воодушевился. — Кому об этом говорил?
— Только вам, больше никому.
— Ну, значит, еще Стефан и Влодек. Их тоже позовем.
Привели Влодека и Стефана, сообщили о роковой ошибке и о намерении обелить репутацию Гени. Церемонию постановили провести торжественно и ритуально. Януш под столом и на четвереньках трижды отречется от всех поклепов, пролаяв в промежутках и в конце.
С момента сообщения результатов конкурса зав мастерской раздумал консультироваться с психиатром. Радостное потрясение, полагал он, лучшая панацея от возможных умственных помрачений, вызванных прошлыми заботами и огорчениями. Атмосфера в мастерской вроде бы очистилась, дружный коллектив наливался бодростью и пока не проявлял отклонений от нормы. Даже Лесь вел себя как принято, хотя в его случае отклонения были бы вполне допустимы — ведь художественная натура не любит себя стеснять правилами.