— Признаюсь откровенно, я не вижу тут никакой ошибки и, право, думаю, что на нас не лежит обязанности возжигать любовь к этим публичным болтунам. Все их словоизвержения с трибуны не только не помогают делу, но скорее служат к убаюкиванию людей, к усыплению и примирению на золотой середине…
— А, батюшка, поступательное движение неизбежно! Вот вы все, господа теоретики, нападаете теперь на неполноту нашей гласности, глумитесь над ней, глумитесь над разными борзописцами, вроде Розенгеймов и Бенедиктовых, восхваляющих наше время…
— Вы, кажется, сами презираете их? — перебил со смехом Александр Прохоров.
— Ну да, ну да! — засмеялся граф Белокопытов. — Но это между нами. А в обществе, в печати надо стоять за них. Это те ласковые телята, которые двух маток сосут, которые подготовляют лучший путь; они говорят: все обстоит благополучно, дерзайте же и идите дальше.
— Здесь действительно наши взгляды расходятся, — заметил Прохоров. — Я думаю, что они говорят: все обстоит благополучно и потому не о чем больше заботиться и можно спать.
— Ошибаетесь, ошибаетесь! Общество не может заснуть, как бы его ни баюкали.
— Однако спало же оно столько лет.
— Оно не спало, оно шло только другой дорогой, не той, которой следовало идти. А почему оно пошло на нее? Не потому, что его убаюкали сладкоречивые одописатели, а потому, что люди вашего закала испугали его, указав ему вдруг на тот скачок, который еще должно сделать для своего благополучия. Вы показываете крайние цели, и общество пугается трудностей и невзгод этого тяжелого и длинного пути, который ему предлагают пройти без отдыха. Покажите станции, покажите возможность отдыха, и общество пойдет за вами. Я вам смело пророчу, что вы ничего не сделаете со своей системой действия.
— Я не пророк и потому не стану говорить, сделаете ли что-нибудь вы, — улыбнулся Александр Прохоров. — Но я знаю только одно, что правительство сделает крестьянскую реформу, а все благомыслящие люди постараются внести и свою лепту труда для скорейшего разрешения этой реформы.
— На этом поприще, конечно, вы считаете меня своим союзником?
— Разумеется, — улыбнулся Прохоров.
И он, и граф Белокопытов как бы ощупывали друг друга и старались заглянуть друг к другу поглубже в душу. Александр Прохоров вел себя сдержанно и не высказывался, чувствуя невольную антипатию к либеральничающему англоману; но в то же время он старался не раздражать его, чтобы пользоваться через него и его кружок теми сведениями и новостями, которые были ему нужны. Граф недолюбливал его в душе, решив, что это опасный человек, «один из тех, которые решаются на все, потому что им самим нечем жертвовать», но в то же время граф считал полезным и не лишним проводить через него, как и через других журналистов, в литературу известные слухи, он считал не лишним «натравливать» его на известных людей и, главное, считал не лишним выведать хотя отчасти мнения «этих головорезов», как он выражался в душе про Прохорова и его близких. Иногда графа бесила сдержанность Прохорова, но с ловкостью закаленного в интригах человека он сдерживал себя и вел атаку неожиданными набегами, нападал врасплох, разгорячал врага до того, что тот делал промахи и высказывался случайно. Но борьба была не легка. Александр Прохоров горячился редко, врасплох его было трудно застать. Он очень ясно видел, с кем он имеет дело, и держался настороже. В его манере отвечать явилась тонкая ирония, насмешливая усмешечка, неопределенная шутливость.
— Право, порой можно подумать, что вы на все смотрите чрезвычайно легко, — говорил граф, бледнея от злости. — У вас все шуточки да улыбочки.
— Нрав такой веселый, — шутил Александр Прохоров.
— Нет-с, это не то! — говорил граф. — Под этими усмешечками кроется презрение к человечеству, жалкое недоверие ко всему и ко всем… Это теперь не в вас одних, это общая черта во всех ваших. Для вас нет ничего святого…
— Граф, зачем же такие страшные слова употреблять, — смеялся Александр Прохоров.
— Да-с, для вас нет ничего святого! Вы не верите ни во что и ни в кого. Но знаете ли, к чему это ведет? К полнейшему внутреннему разъединению. И в какую эпоху является это разъединение? Когда не только люди одной партии, но и люди различных оттенков дожны сойтись вместе. Нам слияние нужно. А вы сторонитесь от нас, враждебно смотрите на нас…