Я понятия не имел, чего ожидать от Джона Скотта, парня из армии. Чуть ниже меня ростом — где-то пять футов десять дюймов, коренастый. Короткая стрижка, абсолютно заурядное лицо с глазами василькового цвета и волевой челюстью.
Что меня раздражало в нем? Кажется, причиной тому была его кожаная куртка. Сшитая из тонкой кожи, она доходила Джону Скотту до середины бедра и выглядела скорее стильной, чем удобной. Кто вообще натягивает такое, когда собирается карабкаться на гору? А может, меня выводила из себя его обескураживающая самоуверенность. Когда мы подобрали этого парня возле кофейни и стали знакомиться, он хлопал всех по спинам так непосредственно, будто водил с нами знакомство целый год, а не встретил нас пару минут назад.
— О, Итос! — приветствовал меня Джон Скотт. Думаю, он просто забыл мое имя, потому что зовут меня Итаном. Или он придумал что-то вроде дружеской клички?
— И зачем мы сюда приехали? — обратился я к Хонде.
— Скоро начнется буря, — ответил тот, посмотрев на небо. Я тоже бросил взгляд наверх (о, эти обезьяньи инстинкты!). Наверху никаких чудес за прошедшие две минуты не произошло, и темные тучи по-прежнему нависали над нашими головами.
— Облака еще может разогнать ветром, — сказал я и взглянул на Нила. — Что скажешь?
Он помотал головой:
— Я бы не стал всерьез на это рассчитывать.
— Мы можем подождать немного.
— Но сколько? Я думал, наш план состоит в том, чтобы начать прямо сейчас.
Маршрут на гору Фудзи поделен на десять станций, первая из которых стоит у подножия, а десятая — и есть сама вершина горы. Дорога доходит до пятой станции. Идея была такова: доехать до этой отметки, оставить там машины и начать восхождение примерно в четыре часа пополудни. После трехчасового трека мы планировали занять одну из хижин, которые часто попадались на маршруте, поесть, вздремнуть и выдвинуться дальше ровно в полночь, так, чтобы на вершине горы пройти под синтоистскими ритуальными воротами — тории — в четыре утра, как раз на рассвете.
— Мы можем пошататься по городу часов до десяти вечера, а потом начать восхождение, — предложил я.
— Пройти весь путь до вершины ночью, без остановки? — засомневался Нил.
Я кивнул.
— И что мы будем делать весь день? — возмутился Джон Скотт. — Сидеть и разговаривать?
В его устах это звучало как величайшее наказание.
— А как насчет «Фудзи-Кью»? — предложил Хонда.
— Парка развлечений? — вспомнил я.
— Нет уж, спасибо, я не собираюсь торчать там весь день! — возразил Джон Скотт.
— И что ты предлагаешь? — спросил я у него.
— Понятия не имею. Надо подумать.
— Вокруг города много горячих источников, — вспомнил Хонда. — Мы можем поехать искупаться, а потом принять ужин.
— Поужинать, — рассеянно поправил его я. Обычно я никогда не делаю этого за пределами классной комнаты, но «принять ужин» — одно из любимых японцами выражений, которое так режет слух, всегда действовало на меня раздражающе. Когда преподаешь достаточно долго, можно наслушаться весьма странных вещей. Однажды я спросил на уроке одну симпатичную студентку, что у нее было на обед, и она ответила: «Кура». Я поинтересовался, где она ее купила, на что получил ответ: «В автомате у школы». И тут до меня наконец дошло, что все дело в неправильном произношении — она хотела сказать «кола».
— Ой, да! Поужинать! — спохватился Хонда. — Извини, все время путаю.
— Знаете, провести весь вечер голышом с парой мужиков в одной луже — это не совсем то, о чем я мечтал прошлой ночью, — заявил Джон Скотт.
Прозвучало это грубовато, но, честно говоря, тут я был с ним согласен.
— Мы можем подняться до пятой станции, — предложил Нил. — Поискать там что-нибудь интересное.
— Что ты там собрался искать? — не унимался Джон Скотт. — Там только туристическая лавка, где можно достать пару трекинговых палок, и все.
— Ты уже был на Фудзи? — удивился я.
— Ага. Поднимался с парой корешей в прошлом году.
— А зачем ты снова туда идешь?
— А почему нет?
Я опешил. Подъем на Фудзи — тяжелое испытание, и я до этой поры не встречал никого, кто бы проделал этот путь больше одного раза. Лучше всего об этом говорит старая японская поговорка: «Мудрец взойдет на Фудзи лишь однажды — а вот глупец полезет дважды».