В японских супермаркетах гораздо больший выбор вкусной и здоровой еды, чем в других странах, в особенности в США. Я вновь убедился в этом, когда каждый погрузился в истребление своих припасов, купленных в магазинчике на станции. Мел налегала на чашку с пшеничной лапшой. У Нила был квадратный поднос с жареной гречневой лапшой в соевом бульоне. Джон Скотт пожирал суши и салат. Томо и израильтяне достали каждый свой бенто-бокс — одноразовую коробочку с ланчем.
У меня была припасена порция онигири — слепленного в комок и завернутого в водоросли риса. Я надеялся, что мне попался онигири с тунцом, но из-за того, что так и не научился читать кандзи, оказалось, что я приобрел умебоши — с маринованной сливой. Это оказалось не очень аппетитно.
— Не понимаю я этого, — промолвил Джон Скотт, с философской задумчивостью уставившись на свое суши. — Самоубийство, и все это…
— Что ты имеешь в виду? — спросил Бен.
— Почему люди кончают с собой? Что настолько плохое может произойти в жизни, что надо вышибать себе мозги? Я имею в виду, все равно всегда найдется какой-нибудь бедолага, у которого дела идут еще хуже. Вы думаете, что вы в заднице, потому что просрочили ипотеку? Хорошо, у меня есть знакомый, которому отрезало обе ноги поездом. И это самый счастливый чувак, которого я знаю!
Бен пожал плечами.
— Я думаю, это зависит от человека. Каждый воспринимает плохие события по-своему. Это зависит от… как это называется? Темперамента.
Джон Скотт покачал головой и сказал:
— Надо просто смотреть в глаза тем проблемам, которые перед тобой стоят. Был один чувак… Это реальная история, я вам не заливаю. Во-первых, он был самым низким в классе. Он всегда был мелкий. А еще у него был девичий голос, и он постоянно использовал такие, знаете, женственные жесты. Если б вы его увидели тогда, вы бы поклялись чем угодно, что он гей. Но нет! Вы будете смеяться, когда я скажу вам его имя. Просто офигеете! Но я вам пока не буду говорить, как его зовут, — сами отгадаете. Короче, вы, наверное, думаете, что хуже уже некуда, да? Сутулый мелкий хрен, у которого никогда не будет телочки, ага? О'кей, тогда добавлю: ко всему, он был черным парнем посреди белого городка в Миннесоте. В общем, если чуваку свезло сегодня не огрести от гомофобов, то его точно обрадуют расисты. Чтобы подвести черту: он ведь прекрасно знал, что никогда не станет выше, белее или брутальнее, да? Идеальный кандидат на то, чтобы прийти в школу с папиным ружьем. Так вот знаете, что он сделал?
Мы безучастно пялились на Скотта.
— Он купил гитару и практиковался круглые сутки. В семнадцать или восемнадцать лет он записал первый альбом. А еще через несколько лет выпустил «Пурпурный дождь».
Мы переваривали эту информацию несколько секунд.
— Это был Принс? — спросила Мел.
— Чувак из «Революции»? — воскликнул Томо.
— Неужели это правда? — удивился Бен.
Джон Скотт ухмыльнулся.
— Правдивей некуда, чувак. Я про это и говорю. Никто никогда не знает, что готовит ему жизнь. Зачем выходить из игры раньше, чем узнаешь финал?
Мы двинулись в путь, как только закончили с едой. Я надеялся, что отдых и пища развеют тяжелые мысли, которые породили найденные нами вещи Юми. Но я ошибался. На самом деле я помрачнел еще больше, и меня вновь начала волновать возможность заблудиться в этом лесу. Если мы не найдем новую ленту и не сможем вернуться к той, белой, мы окажемся в затруднительной ситуации. У нас очень мало еды и воды. Если мы не отыщем основную тропу, то без дождя сможем продержаться максимум пару дней. Я считал, что мы движемся на юг, но это было лишь моим предположением, поскольку лес не менялся на протяжении всего пути. Только становилось все больше немыслимо искривленных деревьев, зигзагообразных корней и острых осколков скал. Возможно, белая лента могла незаметно повернуть на юго-запад или юго-восток. Черт подери, да ведь она могла заворачиваться петлей, и тогда мы сейчас шагаем на север. Густой лес обманчив и коварен.
Через некоторое время, когда я уже уверился в том, что мы потерялись окончательно, мы увидели новую ленту, красного цвета. Она начиналась в пятнадцати метрах левее нас и вела в том же направлении, куда мы двигались.
— Мы, похоже, немного отклонились, — сказал Нил, почесывая щетину. — Неважно, мы уже недалеко.
Он повернулся и зашагал к ленте, остальные гуськом двинулись за ним. Для своего возраста Нил был в хорошей форме и не показывал никаких признаков усталости. Нина, Бен и Томо тоже оставались бодры и держали его темп. Они оторвались от меня, Мелинды и Джона Скотта на несколько метров.