— Возможно, он пришел в себя и решил посмотреть, что же там за такие ужасные распятия висели.
Я не хотел пропускать укол, к тому же понимал, что Джон Скотт просто хотел удовлетворить свое любопытство. Но мне пришлось признать, что это было здравое замечание. Бен действительно мог вернуться туда.
Мы разделились на пары и вышли из лагеря.
Мы с Ниной пошли в сторону, противоположную той, которую она уже прочесала. Мы шли молча, занятые поисками следов Бена. Вдруг Нина споткнулась, и я подхватил ее за талию, оберегая от падения.
— Ты в порядке?
— Да, спасибо. Я не заметила камень.
Мы снова двинулись в путь.
Я сказал:
— Уверен, что с Беном все в порядке.
— Я тоже.
— Даже если мы его не найдем, полиция организует спасательную операцию. Они его найдут, это не Йеллоустоунский парк.
— Это где Медведь Йоги на эмблеме?
— Нет, это Джеллистоун.
— Ты знаешь, — сказала Нина, — я чувствую себя виноватой.
— Все с ним нормально.
— Нет, ты не понимаешь… — Она нахмурилась. — Ты понимаешь, я думаю, он влюбился в меня.
— Это плохо?
— Но я-то его не люблю.
— Ох!
— Я знаю, знаю. Это не то, о чем мне следовало бы говорить, особенно сейчас. Но это правда. Вот поэтому я чувствую себя виноватой. Я должна о нем беспокоиться, а думаю об этом.
Я ничего не ответил.
— Ты знаешь, — продолжила Нина, — я не уверена, что ему следовало ехать со мной в Японию. Но он захотел. Настаивал. И я подумала — почему бы нет? Все-таки лучше, чем быть одной. Но, кажется, я ошибалась. Я люблю одиночество.
— Куда ты дальше собираешься?
— После Японии? В Штаты, в твою страну.
— Никогда раньше не была?
— Нет.
— Поезжай в Висконсин.
— Ты оттуда родом?
— Нет, не… да, я оттуда. Но ты не обязана ехать туда, я пошутил. Там особо не на что смотреть.
— Там спокойно?
— Тихо.
— Это как раз то, что мне надо! Помнишь, я тебе говорила, что ищу место, где можно помедитировать? Поехали вместе, Итан. Будем жить вместе.
Я снова поглядел на Нину. На ее лице не было и тени усмешки.
— Что думаешь? — спросила она.
Я покачал головой. Как мне еще было отреагировать?
— Не стесняйся.
— Я не стесняюсь. Я не знаю. Просто ты…
— Что я?
— Бен поедет в США с тобой?
— Нет, ему надо возвращаться.
— Почему?
— Ему надо продолжать службу в армии. Мы оба закончили наши три года почти одновременно, но ему надо тянуть лямку еще девять месяцев, потому что он офицер.
— Ты тоже служила?
— Да, в Израиле в армии служат и мужчины и женщины.
— С ума сойти!
— Видишь ли, мы маленькая страна, окруженная не очень дружелюбными соседями. Нам надо как-то выживать. Женщины служат в армии со времен первой арабо-израильской войны.
— А что ты делала? В смысле, где служила?
— В пограничной охране.
— Это как пограничная полиция в Штатах?
— А они борются с террористами?
— Скорее, ловят нелегалов.
— Тогда это немного разные вещи.
— Ты в кого-нибудь стреляла?
— Нет, но меня учили обращаться с пистолетами, винтовками, гранатами, пулеметами и тому подобным. Так что не шути со мной, Итан.
— И ты, наверное, отлично владеешь карате?
— Да.
Я попытался представить себе Нину в военной форме с автоматом в руках. Почему-то я смог нарисовать себе эту картинку очень легко. Возможно, из-за ее сильных волевых качеств…
И тут мы услышали крик Мел.
У меня сердце ушло в пятки. Она кричала не от удивления или испуга. Это был вопль, полный чистого ужаса.
— Скорее! — крикнул я Нине и кинулся туда, откуда раздавался голос Мел. Бешеный стук сердца отдавался в барабанных перепонках.
Мел и Нил ушли недалеко, и я быстро оказался возле них. Сквозь деревья я видел их спины, они стояли бок о бок.
Когда я подбежал ближе, мне наконец открылось то, на что они смотрели. Я схватил Мел, развернул ее, обнял и крепко прижал к себе, шепча, что все будет хорошо. Хотя прекрасно осознавал, насколько это далеко от истины.
18
Мы стояли обнявшись, я глядел на Бена и чувствовал, будто проваливаюсь в какой-то черный туннель. Будто меня со всего размаха двинули по голове чем-то тупым и тяжелым. При этом я холодным оценивающим взглядом патологоанатома осматривал то, во что превратился беззаботный израильский паренек.
Он висел в метре над землей, и я понял, что ему пришлось забраться на нижнюю ветку сосны и привязать веревку к другой ветке у себя на головой, чтобы потом спрыгнуть вниз, навстречу своей смерти.