Или же, угрюмо подумал я, это могло быть двойное самоубийство.
Я засунул бутылку себе в карман, подумав, что она может пригодиться, чтобы обработать рану Джона.
Мы вернулись на маршрут, но не обнаружили оставленного знака.
Я был уверен, что стою ровно на том месте, где складывал ориентир.
— И где крест? — удивился я.
Девушки напряженно осматривали землю вокруг.
— Я не вижу, — пробормотала Мел.
— Он же не мог просто исчезнуть! — воскликнул я.
— Ты уверен, что сложил его?
— На сто процентов.
Где-то в темноте хрустнула ветка.
— Ты слышал? — прошептала Мел.
Я кивнул и, тут же поняв, что она меня не видит, добавил:
— Ага.
Я направил луч света в сторону, откуда донесся звук, но ничего не смог рассмотреть.
— Что это было? — тихо спросила Нина.
— Просто зверек, — успокоил я ее. — Пойдем.
Мы двинулись дальше, но теперь я чувствовал себя словно на мушке у кого-то. Что, если мы до сих пор остаемся добычей, а не охотниками, как мы себе вообразили? Что, если убийца наблюдал за нами все время, пока мы штурмовали дерево? Возможно, он уже прирезал Нила и Джона Скотта, а теперь догнал и нас?
Прекрати это. Прекрати этот поток фантазии, говорил я себе. Это просто был ночной грызун. Хомяк или…
Снова хруст.
Я замер на месте. Девушки тоже.
Мел прошептала загробным голосом:
— Это был звук шагов.
— Нет, — ответил я.
— Нет был!
Сердце бешено колотилось, я почувствовал, как вспотела ладонь, сжимающая фонарь.
Возьми себя в руки, Итан. Возьми себя в руки. Нас трое. У нас копья. Мы можем положить этого урода. Ничего не изменилось. Все под контролем.
Я направил фонарик в ту сторону, где раздался хруст, но мы видели лишь густые сплетения ветвей.
Ничего, кроме призрачных деревьев.
— Я же говорил.
— Тс-с, — прервала меня Мел.
Громкий треск раздался с другой стороны от нас.
Я повернулся. Луч фонаря прыгал по кустам и деревьям, создавая иллюзию, что растения двигаются.
Нина закричала.
— Что?! — воскликнул я. — Что там?!
Нина продолжала кричать.
Я не понимал, что происходит, меня наполнил чистый ужас. Что-то происходило. Что-то ужасное.
Что увидела Нина?
— Нина! — крикнул я. — Тихо!
Она закрыла ладонями рот.
— Что? — прошептала Мел. — Что ты увидела?
Нина лишь молча смотрела в темноту.
Напугана до смерти, пришло мне на ум. Как бы у нее сердце не остановилось. Она не ранена?
Я направил фонарик на Нину, ожидая увидеть струйку крови у нее на груди. Но внешне она была в порядке.
— Там! — крикнула Мел, показывая куда-то в темноту.
— Где? — Я светил фонариком в разных направлениях.
— Я видела что-то.
Я проследил, куда она указывала пальцем, и быстро поводил световым лучом по зарослям.
— Что там было, Мел? Что ты увидела?
— Я не знаю!
Движение у нас за спиной. Мы одновременно развернулись.
Мел тяжело сопела. Нина хрипела. Я вовсе не мог вдохнуть.
Я чувствовал себя, будто перешагнул границу ночного кошмара, мира, где возможно невозможное. Какие бы внутренние барьеры ни ставил мой взрослый разум, пытаясь отделить реальность от болезненной фантазии, они одномоментно рухнули под напором темной, холодной волны потустороннего знания, которое захлестнуло все мое естество, заставив меня оцепенеть.
Освещенное холодным светом фонаря, из-за ствола на нас глядело бледное бесполое лицо, черная, как оникс, пара глаз уставилась на нас с мертвым безразличием. Длинные черные волосы ниспадали ниже плеч, сливаясь за спиной с ночной темнотой. На тонких губах застыла усмешка.
Мел и Нина закричали. Я тоже закричал.
Вот что значит сойти с ума, подумал я. Хотя это не мог быть я, слишком спокойным казался голос, звучащий у меня в голове, чтобы принадлежать мне. Так это и происходит. Раз — и все. Не бойся. Это не больно. Это скоро закончится.
Я почти физически почувствовал, как от происходящего ужаса разум покидает меня, улетучивается из моего бренного тела.