Кэти старалась оставаться спокойной и продолжала смотреть на фотографии.
– С ума сойти…
– Знаю, знаю! Но ты на деньги взгляни!
Она тряхнула головой, пытаясь абстрагироваться от этого маленького состояния.
– Подожди, то есть ты хочешь сказать, что готов бросить работу и вот так запросто согласиться на предложение человека, которого вообще не знаешь? – Она придвинулась вплотную к его лицу. – Да ты с ума сошел?
Она поднялась и направилась к кухне. Давид последовал за ней:
– А почему нет? А? Почему?
– Тебе только о книге сказали, и ты сразу голову потерял! Забудь эту хрень, ладно?!
– А деньги как? Тоже хрень? Ты, наверное, не понимаешь! Черт! Мне шесть месяцев надо вкалывать, чтобы заработать эту сумму!
Давид перевел дыхание и продолжил:
– Просто уйду на месяц в отпуск за свой счет, ничего я не собираюсь бросать! Ты хоть понимаешь, что Дофр будет мне по три тысячи евро в день платить! Это двадцать тысяч во франках! Умножить на двадцать восемь! Только подумай!
– Я и думаю…
– Через месяц мы сможем выплатить почти весь кредит за дом, и перед нами откроются совершенно новые перспективы. Благодаря этому типу меня примут в литературную среду! Он обещал помочь мне. И тогда все изменится, ты же не можешь не признавать этого!
Она сделала вид, что не слушает, и вытащила из холодильника куриные ножки. Какая-то невероятная история. Но… но купюры были реальными. Шесть с половиной тысяч евро…
Кэти почувствовала, как руки Давида заскользили ей под свитер.
– Не надо… Клара же тут.
Давид жарко зашептал. Кэти напряглась.
– Уедем подальше от забот. На природу. Забудем об этой Мисс Хайд, о работе, о пособиях… Просто отвлечемся на время от бытовухи, развеемся. Чем не царские каникулы. Я построю для тебя шалаш в зарослях папоротника. Выберу лучшие ветви для самой лучшей женщины в мире.
Кэти вновь почувствовала в нем того «плохого парня», короткостриженого, с начинавшей пробиваться бородкой, в которого она когда-то влюбилась. Когда-то он именно этими словами позвал ее замуж. Она закрыла глаза. Почему он вспомнил об этом? Чтобы она сдалась? Чтобы завлечь ее? Давид начал гладить ее по животу. «Господи… Только не сейчас…» А если он догадывается? Кэти задержала дыхание. Сжала пальцами руку мужа. Она не могла. Не сегодня. И не завтра. И не послезавтра.
– Дорогой… Пожалуйста… Клара… Может прийти…
– Ничего не может… Представь себе, там в тишине у нас будет время подумать.
Кровь быстрее бежит по венам.
– О чем подумать?
Давид развернул жену к себе. Посмотрел ей в глаза.
«Прочти же мой обман, прочти…»
– Ты же прекрасно знаешь, – ответил он, ласково касаясь ее щеки. – О маленьком существе в твоем животе…
– Давид… Что… Я…
– О втором ребенке! Мы уже говорили об этом. А теперь у нас будут деньги! Куча денег! Уже ничто нам не помешает!
Она прижалась к нему. Не смотреть в глаза. Не сдаться.
«Подумай о чем-нибудь отвратительном. Думай же! О сбитой собаке… О сбитой немецкой овчарке».
На глазах у нее навернулись слезы.
– Все так неожиданно.
– Это же не завтра, а через четыре дня! Мы ведь уже так делали, правда? Вперед к приключениям! Отдадим кошек твоей матери – и в путь! Помнишь, как ты раньше ездила с палаткой в рюкзаке! Мисс Плоскодонка в поисках неизведанного!
– Да, но раньше не было Клары! И хватит меня так называть, ненавижу это прозвище!
Мысли у нее сбились. Четыре дня… Суббота… Запись к врачу в больнице на послезавтра. Аборт… Нет!
– Я… я не знаю, что тебе ответить прямо сейчас. Давай отложим этот разговор пока, ладно?
Ужинали они практически в полной тишине. Помимо своей воли Кэти все думала об огромной сумме, которую они могли скопить за такое короткое время. В субботу ехать в Шварцвальд… Аборт в четверг. Если она решит ехать, то не сможет сделать контрольное УЗИ через две недели… А вдруг что-то с абортом пойдет не так? Она постаралась успокоить себя. В девяносто восьми процентах случаев все проходило успешно. УЗИ вообще делать не обязательно. Нет, не обязательно, эмбрион отцепится сразу, с первой же попытки.
Она посмотрела на Давида. Он горел этой верой в будущее. Если сейчас она лишит его мечты, их браку конец.
– Мне нужно подумать еще чуть-чуть, – сказала она, беря его за руку. – Понимаешь? Поездка меня не волнует. Меня волнует вся эта странная история. Почему именно ты, можешь мне сказать? Почему столько денег? Почему такая спешка?
Он нежно погладил ей руку: