Домовой был озадачен. Да, он и раньше оставался один, иногда на долго, но, чтобы так… Было очень скучно. Он развлекал себя как мог, воя в трубу на самые разные мотивы. Перепел весь репертуар Аллы Пугачёвой. Безрезультатно. От нечего делать даже обои стал понемногу отрывать. Украдкой, опасаясь, что хозяева вот-вот придут. Но никто не приходил. Печь не топилась, было холодно, грязно и пыльно. Пауки оказались неблагодарными соседями и весь закуток за печкой заплели паутиной так, что не протиснуть и палец.
Но вот однажды по весне в окошко постучали. Тихо так, как одни духи умеют.
— А! Здорово, сосед! — воскликнул наш Домовой, увидев за мутным стеклом силуэт соседского домового.
— Здорово, братец! — отозвался тот. — Чего один сидишь? Пошли на праздник! Все наши собираются в гости, к лесным!
— К лесным? — переспросил Домовой, гложимый сомнениями. — А если мои вернутся, а меня нет?
— Да не вернутся они! — махнул рукой сосед. — Мои вот уже шестой год как не возвращаются, что ж теперь, со скуки помереть? Даже нам, домовым, компания нужна, общение. Идёшь?
— И то верно! — согласился Домовой. — Пошли, а то мне пауки страсть как надоели. Молчат постоянно и в ладушки жульничают.
И домовые пошли по заросшей дорожке, по забытой тропинке к тёмному лесу. А там всё деревьями, деревьями, ямами, оврагами да болотом к заветной полянке, где собрались к ночи все те, кого человеческим глазом и днём не увидеть. Посреди поляны горел костёр, да не простой, пламя его зелёное, точно молодая хвоя, вроде и не светит, а всё вокруг видно. А кругом костра собрались водяные с водяницами, полевеки с поляницами, банники, овинники, кикиморы, болотники, мавки да навки, грозные лихоманки, даже один стеснительный ночной змей приполз. Посреди толпы заправлял праздником сам здешний Леший. Кому коры предложит, кому поганочек, тарталетки из улиток с волчьей ягодой, и конечно разливает каждому креплёный берёзовый сок в бокалы с ягодкой вороньего глаза. Пир на весь мир. И сороки так трещат мелодично, что заслушаешься. Ну, если ты из духов, а не из людей.
Наш Домовой на таком званом вечере отродясь не был. Ох уж он и веселился. Танцевал так, что чуть ботиночки не потерял. Борода всклокочена, шапочка на ухо съехала, щёчки розовенькие — сок, значит, добрый у Лешего. Но под утро устал плясать Домовой, сел на пенёк и задумался.
Подошёл к нему леший тут и спрашивает:
— Ты чего, Домовой? Только что веселее всех был, а сейчас лицо сморщил, словно сушёной клюквы объелся? Али не потрафил чем? Ты скажи! Хочешь я русалок позову? Они танцевать и играть мастерицы! Рассмешат кого хочешь до уморы!
— Спасибо, Леший, правда, лучше, чем сегодня, никогда не отдыхал и не радовался. Угостил на славу. Гости — высший сорт, все тебе под стать.
Леший довольно вытер руки о мшистую бороду:
— Так в чём беда-то?
— Да как подумаю, что домой в эту скуку пыльную возвращаться, где ни одна душа не ждёт, так хоть волком в трубу вой.
— И давно не ждёт? — спросил Леший.
— Да уж года два почти, — расстроенно буркнул Домовой.