— Во всяком случае, не забывайте, что она впервые видела кабана, а самый молодой кабан, когда нападает, кажется охотнику страшным чудовищем. Так что Тао молодчина, не растерялась и доказала свою смелость. Для меня это было сюрпризом.
Говоря это, Виктор стоял на коленях и разрезал тушу, а Тао держала кабана за задние ноги. Их склоненные головы соприкасались, но на лицах было совсем разное выражение. У Виктора — сосредоточенное и словно бы смущенное, он избегал смотреть на Тао. А она торжествовала — казалось, душа в ней поет. И не сводила глаз с Виктора. Ее полуоткрытые припухшие губы дерзко, почти греховно алые, дышали всей свежестью молодости. «Уж не целовал ли ее Витек?» — подумала Лиза, с недавних пор особенно чуткая к таким вещам. Она шепотом сказала Коропке:
— Лешек, они, кажется, влюбились друг в друга!
— Что ж, дай им бог! Прекрасная пара.
Рис был сварен, оставалось только разогреть его. Печенку и кабанье филе приготовили в спешном порядке. И наконец уселись вокруг кастрюли, подвешенной на палках над огнем. С наслаждением вдыхая запах жаркого, ждали все — двое старых, двое молодых и Волчок.
— А главного мы вам еще не рассказали. У нас было такое приключение, что можно не хвастая…
В их рассказе встреча с ирбисом обрела еще более мрачные — пожалуй, даже несколько сгущенные краски. Быть может, их подогревало волнение слушателей. И как-то само собой выходило, что на переднем плане оказывалась Тао. Лиза и Коропка громко выражали свое удивление и восхищение, да и Виктор испытывал нечто подобное, как будто он только сейчас, вспоминая все вслух, увидел перед собой совсем новую, бесстрашную Тао.
— Словом, день сегодня — как интересная повесть под громким названием «Сплошные неожиданности, или Исполнение желаний».
Тао в ответ на этот намек весело и заговорщически подмигнула ему, а Коропка буркнул:
— Ну, пусть уж сегодня будет день сюрпризов.
И принес из шалаша бутылку коньяка, полученную от Рысека. Виктор думал, что он предлагает запить кабанью печенку, и сказал:
— Не стоит откупоривать бутылку. Она нам пригодится, когда захотим согреться после дождливого или морозного дня.
— Нет, дело в том, что есть еще одна новость.
Лиза запротестовала испуганным и умоляющим жестом и даже через костер видно было, как она покраснела. Белесые брови, высокие скулы и слишком широкий рот — то, что ее более всего портило, сейчас как-то смягчил рассеянный свет огня, и она казалась почти красивой. Впрочем, некрасивой ее вообще нельзя было назвать. И не такие, как она, имели успех — почему же она осталась старой девой? Хорошо сложена, свежа, у нее чудесная кожа и детски-ясные голубые глаза. Она — воплощение опрятности и теплой, ищущей применения доброты.
— За те три дня, что вас тут не было, произошли некоторые перемены. Для равнодушной вечности они не имеют значения, а для нас — весьма большое.
Коропка не совсем уверенной рукой наливал коньяк из бутылки в чашку и хотя говорил тоном шутливо-небрежным, голос его тоже звучал как-то нетвердо. Острый носик еще больше заострился, и он, как кролик, моргал круглыми глазками.
— Так вот, Тао, вдохновленный твоей обличительной проповедью о том, что мы в жизни тащим за собой груз лицемерия и всяких там пережитков, я сегодня сделал предложение Лизе. К счастью, она тоже меня любит, и, значит, прошу отныне считать нас мужем и женой. Оформим наш брак при первой возможности.
Правда, ни для кого и прежде не было тайной, что эти двое тянутся друг к другу. Но сообщение, что историк Лех Коропка и учительница музыки Аннелиза Гренинг вступают в брак самым первобытным образом, у костра и подле туши убитого кабана, беря в свидетели друзей, собаку и звезды над тайгой, было чересчур уж необычайно и эффект произвело большой.
В наступившем молчании чувствовалось, что все глубоко растроганы.
Тао повисла у Лизы на шее.
— Наконец-то за ум взялись!
Обнял и Виктор новобрачных — своего учителя и бывшую покровительницу, у которой он прожил все школьные годы. Прошла добрая минута раньше, чем ему удалось пробормотать обычные поздравления и пожелания счастья.
— Ну вот, Витек, теперь ты согласен, что нужно выпить коньяку?
— Непременно! Я не выношу его запаха, но сейчас готов выпить всю бутылку за здоровье молодых!
Выпил залпом и снова обнял их:
— Дорогие вы мои, как же я рад за вас!
А Тао обхватила их руками с другой стороны и закружила, приговаривая:
— Сто лет! Сто лет! Совет да любовь!
— Пусти, бешеная! — Лиза вырвалась. — Там что-то подгорает.