— Не надо, прошу Вас, — прошептала Катюша так несчастно, что Иван как ошпаренный отпрянул от нее, вскочив на ноги и сыпя проклятиями.
Он начал как дикий зверь метаться по избушке из угла в угол, делая вид, что якобы что-то ищет. Обида, бешенство и неуемное вожделение смешались в его душе, и он почти обезумел от своих чувств и помыслов. Он хотел лишь одного, наказать ее, унизить ее так же, как она унижала и пренебрегала им.
Катюша, сквозь пелену слез наблюдала за этим высоким, здоровенным мужчиной, который казалось, сейчас взорвется от ярости и злобы и, дрожа всем телом, продолжала неподвижно сидеть на кровати.
Иван начал вдруг суетиться и куда-то собираться. Достав легкую дорожную сумку, он положил в нее порох, хлеб и огниво. Быстро натянув теплые штаны и валенки, он накинул медвежью накидку и перебросил через плечо ружье. Катя, наблюдала за ним, не понимая, куда он собрался с ружьем, на ночь глядя. Нахлобучив на взъерошенные волосы шапку, Иван кинул последний злой отчаянный взор на девушку, которая испуганно смотрела на него, и быстро вышел на улицу.
Санкт – Петербургская губерния, Шлиссельбургский уезд,
усадьба Мурино, 1759 год, 06 января
Мария кутаясь в теплую соболью шубку, быстро спустилась по заснеженным ступенькам к садовому домику. Четверть часа назад она увидела со второго этажа усадебного дома, что окна домика в саду затянуты темными шторами. Это был сигнал, которого она ожидала уже более двух недель. Мороз стоял лютый и девушка, засунув руки в муфточку, почти бегом преодолела небольшое расстояние до маленького деревянного дома. Зайдя в покрытую мраком комнату, она напрягла зрение.
— Сестрица, я здесь, — услышала Мария, глухой низкий голос сбоку от себя. Она резко повернулась и различила в темноте высокую, плечистую фигуру человека.
— Ваня! — воскликнула она. — Ну, наконец-то. Мы ждали тебя к Рождеству. Михаил Илларионович гостил у нас почти две недели. Тебя дожидался! Вчера только в Петербург вернулся. Отчего ты так запоздал?!
Иван молчал, лишь неотрывно смотрел на девушку, черты лица которой плохо различались в темноте заброшенного домика.
— С тобой все хорошо? — спросила напряжено Мария.
— Да. Мне надо помыться и переговорить с тобой Маша, — ответил Иван.
— Скоро стемнеет. Приходи с заднего входа сразу ко мне в спальню. Ульяна откроет тебе.
— Договорились, — сказал тихо Иван и Мария, преодолев в себе желание — броситься в объятия брата, вновь засунула руки в муфточку, быстро покинула холодный садовый домик.
Иван тяжко вздохнул, и вновь устало сел на старый сундук у стены. Он неимоверно устал за эти долгие три дня, что провел в лесу, после того как стремительно покинул лесную избушку. Первые несколько часов он как безумный скитался по лесу на снегоступах, почти не видя ничего перед собой от обуявшей его ярости. Холодность Кати, ее попытки избежать его прикосновений до крайности взбесили Ивана.
Вот уже семь лет как он вел размеренную отшельническую жизнь, приобретая странные привычки. Но теперь с появлением темноволосой красавицы в его избушке он начал замечать, что его привычный уклад жизни начал стремительно меняться. Раньше он мог почти сутками пропадать на охоте, наслаждаясь поисками дичи или зверей, и получал от этого истинное удовольствие. Он мог совсем не расчесывать волосы, которые словно густая грязная грива спадали на его плечи, делая его похожим на дикаря. Мог неделями не ходить в баню, ибо ему казалось, что не зачем часто мыться. Мог питаться одним сухим хлебом и луком. И совсем не прибирать в избушке. Все это устраивало Ивана, и его жизнь казалась ему вполне приемлемой.
Теперь же с охоты он старался вернуться в свою избушку побыстрее, и редко когда задерживался в лесу дольше полудня. Он приучил себя регулярно ходить в баню, расчесывать волосы, собирая их назад в хвост, чистить ногти и менять грязную одежду. Вначале он старался готовить еду получше, чтобы накормить больную девушку, а вскоре, она сама стала хлопотать у печки и стряпала очень вкусно.
Сейчас Иван уже не понимал, как раньше он существовал без этой хрупкой девушки? И теперь не представлял своей жизни без нее. Постоянное присутствие Катюши рядом, наполнило его существование глубоким не ведомым доселе смыслом. И сейчас он безумно боялся того, что Катюша покинет его жилище. И тогда его жизнь не станет прежней. Ведь познав однажды радость общения с этой прелестницей, не так просто было бы потом научиться жить вновь без нее. Раньше, даже в воображении, Иван не мог представить себе, что будет настолько сильно зависеть от какой бы то ни было девицы, от ее настроения или ее поступков. Но теперь он точно знал, что именно Катюша была необходима ему для того, что бы чувствовать себя счастливым. Часто лежа бессонными ночами на своей жесткой лавке без сна он мечтал, как они с Катюшей вскоре обвенчаются в одной из деревенских церквей и заживут общим домом. Сначала возможно в той же избушке в лесу, а затем и на людях, переехав в свой дом. Однако он понимал, что перед этим надо непременно все обсудить с дядей. И уж после этого они с Катей смогут открыто жить в имении с сестрой или в Петербурге. К тому же он должен был открыть свое настоящее имя девушке и получить ее согласие на брак. Но именно в этом и заключалась главная проблема Ивана. И именно это травило день и ночь его душу. Ведь Катюша совсем не хотела проникаться к нему трепетными любовными чувствами и постоянно пыталась избегать даже малейших его прикосновений. В своем сердце Иван уже давно назвал Катюшу своей нареченной, и теперь жаждал только одного, чтобы как можно скорее она тоже полюбила его. И отступать Иван не собирался и постоянно размышлял, как еще привлечь девушку, дабы она посмотрела на него хоть немного приветливее.
Ту злополучную ночь, когда он ушел в ночь, он провел на морозе, укрывшись под густыми елями и разведя костер. Затем в последующие два дня он прошел на снегоступах десятки верст, не желая возвращаться в избушку, тем самым, решив наказать непокорную девушку. Раз она не хочет его близости, так пусть попробует обойтись без него, думал он злорадно. Во вторую ночь его запал немного поутих, и мысли Ивана приняли более спокойное направление. Он начал вновь лихорадочно размышлять, как добиться расположения Кати. Под утро, почти не сомкнув глаз, он нашел решение, и оно показалось ему довольно хорошим. Вдыхая морозный утренний воздух, он направился по знакомым заснеженным лесным тропам в сторону Финского залива.
Уже стемнело, когда Иван вошел в светлую комнату Марии. Едва он переступил порог спальни, как девушка в белом парчовом платье, бросилась к нему на шею.
— Я так скучала, братец — воскликнула Маша, а затем, немного отстранившись от высокой фигуры брата, продолжила. — Тебе и впрямь стоит помыться! Ты пахнешь костром, и еловой смолой.
Мария была младшей сестрой Ивана. Старая дева, двадцати семи лет, она почти всю свою сознательную жизнь провела в загородном имении родителей. Фигура девушки была суховата, а лицо имело бледный невзрачный вид. Маленькие, глубоко посаженные глаза, ее были блеклыми, ресницы светлыми. Большой с горбинкой нос, узкие губы и угловатые черты лица, совсем не украшали ее облик. Она обладала вялым темпераментом и невероятно стеснялась чужих незнакомых людей. Еще в шестнадцать лет Мария впервые попала в Петербургский свет. Но столичные красавицы, настолько затмили своими яркими прелестями некрасивую Машу, что девушке за весь сезон не сделали, ни одного достойного внимания предложения о замужестве. На следующий год произошла та же история. Женихи к ней не сватались. Опечалившись, Маша осознала, что замужество не ее удел. Она скрылась в деревенском имении отца, и почти безвылазно жила здесь, почти не бывая в обществе.
Иван медленно прошел в комнату и уселся на темное синее кресло, обитое шелком.
— Если можно, сестрица, я бы хотел побриться, — сказал он тихо, потрогав густую поросль на лице.
Спустя пару часов, после ванны, разрумяненный, чистый молодой человек стоял у зеркала и критически осматривал свою новую внешность. Гладко выбритое лицо его, с чистыми волосами, забранными в тугой хвост на шее, открывало взгляду мужественное привлекательное лицо с высокими скулами и красиво очерченными губами. Мария подошла к нему и, заглянув так же в его отражение, по доброму улыбнулась брату и заметила:
— Я и забыла, какой ты красавец!
Иван внимательно посмотрел на сестру и спросил:
— Скажи, Маша, если бы я не был твоим братом, ты смогла бы влюбиться в меня?
— Еще бы! — воскликнула она, не раздумывая, и печально добавила. — Только такой статный эффектный молодой человек, как ты, даже не посмотрел бы в мою сторону.
— Неужели? — недоверчиво усмехнулся Иван. Мария заметила в его глазах странный огонек, которого раньше никогда не видела.
— Ты изменился с последнего раза, как я видела тебя, — заметила она тихо. — Что-то произошло?
Под пытливым взглядом сестры Иван смутился, и быстро отвернувшись от зеркала, выпалил:
— Прошу дай мне небольшое зеркало, чтобы я мог бриться у себя.
— Неужели хочешь зверям понравиться? — удивилась Мария.
— Если тебе жаль для брата зеркала так и скажи! — тут же обиженно заметил он.
— Дело не в этом, — тут же заметила Мария, внимательно вглядываясь в его большие темно-зеленые лучистые глаза. — Я вижу, что ты изменился. Почти семь долгих лет ты жил нелюдимом и не вылезал из своей избушки.
— Ты знаешь, я не мог поступить иначе.