Так и повелось: много напридумывали тихоновцы небылиц о своем колодце. Вечно около него что-то слышалось, мерещилось, виделось. Должно быть, с шаманства Моргуна пошло это.
Горькая Сергеева любовь началась тоже у колодца. Пришел он как-то по воду, зачерпнул ведра и присел на скамейку покурить. А следом Тайка Бугрова пустыми ведрами гремит. У Тайки легкая походка, розовые от солнца босые ноги часто-часто бьют подол синего в белый горошек платья. Тесно в нем упругому, крепко сбитому Тайкиному телу. Увидела Сергея и вроде как от неожиданности смутилась:
— Ой, Сережа, здравствуй!
— Что Сашка или батька не могут по воду сходить? — поинтересовался Сергей.
— За глиной они уехали. Папа печку собирается перекладывать. — Тайка попереминалась, опершись на коромысло, и тоже села на скамейку.
— А если придет кто? — удивился ее смелости Сергей.
— Пускай.
Кусая травинку, она отрешенно смотрела себе под ноги, а потом вскинула на Сергея потемневшие от отчаяния карие глаза и выдохнула:
— Сережа, не ходи больше в Починок!
Подцепила коромыслом ведра и, расплескивая воду, зачастила быстрыми шагами по тропинке.
«Вот так задача! Что же теперь делать? — размышлял ошарашенный Тайкиными словами Сергей. — Девка отчаянная, еще набедокурит что-нибудь с собой».
Она была на восемь лет моложе Сергея, в ту пору ей только исполнилось девятнадцать. Он все считал ее мелюзгой и только сейчас понял, что Тайке и в самом деле пора заневеститься. Со стыдом вспомнил, как на днях они сидели у Бугровых с Тайкиным братом Сашкой, делились своими починковскими похождениями.
— Забрался я на зарод, — рассказывал Сашка, — думал, Верка моя лежит с краю, пощекотал, а оказалась твоя Ирка. Гы-гы-гы… И она поначалу перепутала меня с тобой, не брыкалась. Потом поняла, в чем дело, как крутанет мне ухо — чуть не взвыл…
Тайка слушала их, старательно расчесывая перед стенным зеркалом русые, со светлым отливом волосы, и вдруг досадливо швырнула гребень на комод:
— Хватит ржать-то! Как полоумные.
— А тебе нечего тут отсвечивать, — пренебрежительно отмахнулся Сашка.
— Подумаешь! Может быть, вам нечего тут лясы точить? — Схватила платок и хлопнула дверью.
— Шантрапа! — ругнулся Сашка…
В Починке в то лето работали на уборке клевера костромички. Сергей вместе с другими парнями каждый день ходил к ним на вечерки, не подозревал о Тайкиных переживаниях. Он понимал, каких мучений стоило ей открыться перед ним, и сам теперь мучался. Его тронула откровенность Тайкиного признания. Он уже не мог по-прежнему, с легким сердцем идти в Починок, боясь причинить ей боль. Часто стал оставаться по вечерам у себя в Тихонове: приходилось придумывать разные отговорки для ребят. Но и ухаживать за Тайкой на виду у тихоновцев Сергей стыдился.
Встречались тайком у колодца, Иногда уходили бором к самой реке и до полуночи сидели над обрывом у Платонова омута. Тихо шушукались листья на старой ветле. Заводь заволакивало туманом. Падали в черную воду звезды, оживляли ее. Высокие, как крепостные башни, елки молча темнели на том берегу, будто прислушивались к разговору.
— Надоело мне работать в столовой, — говорила Тайка. — Ходить далеко и вставать рано.
— А ты поищи работу у себя в колхозе, — советовал Сергей. У него появилась ревность к лесорубам: Тайка еще зимой устроилась в столовую леспромхозовского поселка.
— Чего-то необычного хочется. Хотя бы Пешму нашу запрудили громадной стеной, чтобы целое море разлилось! И чтобы белые корабли! — мечтала Тайка. — А то ничегошеньки не видать, всё леса заслонили.
Прикрывая Тайкины плечи пиджаком, Сергей переминал в пропахшей тракторным маслом ладони ее мягкие волосы.
— Посреди моря мы нашли бы остров и стали на нем жить. Никто не мешал бы нам, — продолжала она. — Мне надоело прятаться от людей. Если отец узнает, что я встречаюсь с тобой, он выгонит меня.
— Тогда мы уедем куда-нибудь, — успокаивал он доверчиво приникшую Тайку.
Мир был тих и покоен. Со счастливой надеждой смотрели они на негаснущую кромку зари над диким бором.
Случилось это в спасов день. Сергей встретил Тайку, когда она возвращалась с работы, и они, не таясь, прошли деревней рука об руку. У Никаноровых берез гулянка была в разгаре. Бабы проводили их любопытными взглядами, заперешептывались, засудачили. И гармошка примолкла. Это не беспокоило Сергея, потому что он уже назвал Тайку своей женой.