Филимонов сердито швырнул газету, снова вышел на улицу, не зная, чем унять свою маету. Внимание его привлек пешеход, поднимавшийся из-под горы с большущим рюкзаком. Филимонов из любопытства приблизился к дороге и, узнав кузьминского Тольку Блинова, доводившегося ему дальним родственником, приветливо развел руки, готовый обнять его, и воскликнул с неподдельным изумлением, будто бы явился перед ним сам Христос:
— О-о-о! Кого вижу, батюшки! Привет питерщику! — Долго тряс потную Толькину ладонь.
— Здорово, дядя Тимофей! Чего тут загораешь?
— Тебя поджидаю, — шутливо отвечал Филимонов. — Сбрось рюкзак-то, передохни.
— Верно, надо покурить. Пошли вон туда на зеленую, — согласился Толька, вытирая скомканным платком шею и лоб. Рослый парень, волосы светлые, волной, глаза голубые — всем взял, хоть в кино снимайся.
Сели под березняк на обочине дороги. Толька небрежно бросил на траву сверкающую фольгой пачку сигарет — некурящий и тот соблазнится, потому что, к примеру, шоколад хуже упаковывают.
— В отпуск?
— Ага. Жена с дочкой к своим родителям уехала, я — сюда.
— Хорошее дело. Гм-ы…
Филимонов оценивающе кидал нетерпеливые взгляды на рюкзак. Неужели ни капельки не прихватил с собой? Не может быть, не тот парень.
— Я смотрю, что за коробейник в гору подымается?..
— Пропустим по маленькой, дядя Тимофей? — вовремя догадался Толька.
Он еще спрашивает! Святой человек! Филимонов даже слюнку сглотнул, а ответил сдержанно:
— Не откажусь. За приезд оно уж как положено.
Эх ты, все будто на самобранке! И стаканчик пластмассовый нашелся. Толька достал из рюкзака колбасу, батон, банку консервов. Выпили по стаканчику. Любо-дорого, свежая травка под боком, листва лопочет над головой.
— Ты все тут, на ферме?
— Где же еще?
— Дояр, значит. Умора! — откровенно расхохотался Толька.
— Ничего особенного. Зато я сам себе хозяин, видишь, в любое время могу себе позволить. А на твоей работенке — шалишь, не выйдет. Крановщиком? Ну, понятно, сидишь ты на своем кране целую смену, как в скворечнике.
— Все лучше, чем коровам соски дергать.
— Нас с тобой что-то не туда понесло, — примирительно сказал Тимофей. — Обычай дорогой — выпить по второй. Моя Анна с Ленкой Поляковой уехали на районный праздник животноводов, а мы и здесь не хуже справим. Верно говорю?
— Верно. — Толька проворно вспорол перочинным ножиком консервную банку, словно она была картонная. — Слушай, дядя Тимофей, мы с тобой родня, а я до сих пор не знаю, кем ты мне приходишься?
— Твоя мать да моя Анна — двоюродные сестры, дедушка Никанор с баушкой Лизаветой были брат и сестра. Она выдана была в Кузьминское. Я-то, конечно, не Блинов, но через жену мы с тобой какая-то родня — это точно.
Между тем опорожненная бутылка уже валялась за ненадобностью в сторонке. Оба чувствовали неудовлетворенность столь скорым исходом дела.
— У тебя дома-то не найдется? — разохотился Толька.
— Сухо. Погоди, Генку пошлем в село на мотоцикле. — Филимонов, крякнув, подхватил рюкзак. — Ну, и тяжел, будто каменьями набит.
— Набралось разной ерунды.
Генка готовился к экзаменам за девятый класс, ехать отказался, еще примолвил, дескать, хватит вам, мамка ругаться будет.
— Тебе рано батьку поправлять, — одернул Филимонов сына. — Дядю Толю уважь — он деньги подает.
Пришлось Тольке самому сесть на мотоцикл. Мигом сгонял до села, и разговор продолжался с новым воодушевлением:
— Мне ведь по графику отпуск положен в октябре, а я все-таки вырвался в хорошее время, — глядя в окно на цветущую сирень, сказал Толька. — Николай где?
— На работе. Николай — трактористом, Игорь — в армии, должен весной отслужить. Одна сноха дома, взяла декретный отпуск. В общем, никто нам не мешает. Вот ты толкуешь про городскую жизнь, допустим, квартира у тебя с балконом. И что? Опять же, сидишь ты на этом балконе, как в клетушке, — шагу некуда ступить. А здесь вот она, природа, вот — речка под горой. Одним словом, Филимонов полный хозяин в Заречье! В других-то домах одни старухи остались, а ты посмотри на моих ребят — трое, все орлы! — бахвалился Тимофей, пристукивая кулаком по столу. — Мои не разлетелись в разные стороны, все возле меня — сила! Игорь тоже из армии сюда намерен.