– Эта? А, нет, – ответил он. Рабочий склонился над раковиной – он пришел на кухню, чтобы наполнить термос. Ожидая, пока пойдет холодная вода, он добавил: – Нам потребуется по меньшей мере еще несколько дней.
– Несколько дней! – воскликнула Делия. – Но шумная часть, она-то скоро закончится? Даже у кота начались головные боли.
– А вы откуда знаете? – удивился Лизандер.
– О, Делия может читать кошачьи мысли, – вступила в разговор Элиза. – Она всех нас научила кошачьему этикету: каким голосом с ними разговаривать, и как на них смотреть, и...
– Элиза, эти бобы мне нужны сейчас, – вмешалась Делия.
Слишком поздно: Лизандер фыркнул, поставив термос под струю.
– Я как-нибудь заведу собаку, – сказал он. – Кошки слишком скользкие, по-моему.
– О, ну собаки мне, конечно, тоже нравятся, – согласилась Делия (на самом деле она немного боялась собак). – Просто собаки, они такие... непредсказуемые. Понимаете?
– Ну да, —сказал Лизандер. Прозвучапо это как обвинение. – Ничего, если я возьму несколько кубиков льда?
– Берите, – ответила Делия.
Рабочий беспомощно стоял, сжимая горлышко термоса, пока женщина не поняла, что он из тех мужчин, которые не знают, где жена держит ложки. Она вытерла руки передником и пошла к холодильнику, чтобы принести лед.
– На последнем месте, где мы работали, – продолжил он, – мы устанавливали новый тепловой насос. Так у соседа там была одна из бойцовых собак. Собак, обученных нападать. Леди, мы работали и все время об этом думали.
Мужчина продолжал крепко держать термос, пока Делия пыталась впихнуть внутрь кубик льда. Кубик не проходил. Она стукнула по нему ребром ладони (Лизандер даже не моргнул) и вскрикнула, когда кубик подскочил в воздух и покатился по полу. Мужчина скорбно на него уставился.
– Дайте-ка я справлюсь с этой штуковиной, – сказала Делия, выхватила термос и грохнула его в раковину. Затем подставила второй кубик под воду. – Ага! – торжествующе воскликнула она, засовывая его внутрь. И принялась за третий.
Лизандер продолжал:
– В общем, мы однажды втаскиваем внутрь всякий хлам из фургона и видим, что эта бойцовая собака крутится вокруг дома. Большая, старая собака со вздыбленным загривком, похожая на волка, и еще лает низким голосом. Господи, я думал, помру. Потом выходит женщина, на которую мы работали, как будто она нас ждала, говорит: «Проходите», хватает его за ошейник, а сама спокойная такая. Отводит его на задний двор и зовет: «Мистер Как-Вас-Там? Я собираюсь пристрелить вашу собаку, если вы сейчас же не выйдете и не заберете ее». И голос у нее был такой спокойный. Вот это женщина, вы уж мне поверьте.
Почему он рассказал эту историю? Хотел похвастаться перед Делией? Она с некоторым усилием впихнула внутрь термоса третий кубик льда. По какой-то причине она представила на месте той женщины Розмари Блай-Брайс: у нее на лице выражение терпеливой отстраненности, она наклоняется и грациозно сгибается, одним пальцем подцепляет собачий ошейник с шипами. Делия мысленно восхитилась Розмари, как будто очарованость Эдрианом распространилась и на его жену.
Она закрыла кран, взяла термос и протянула его Лизандеру.
– Ой, вы только посмотрите, – сказал рабочий – вода быстро вытекала из дна термоса, – вы его разбили.
Делия не извинилась и продолжала протягивать термос, как будто надеялась, что рабочий просто возьмет его и уйдет. В это мгновение она вспомнила, что в супермаркете как-то упомянула о Рамсэе, и Эдриан подумал, что это ее муж. Понятно, почему он до сих пор не появился! Он искал Рамсэя Гринстеда, которого не было в телефонной книге. Хотя рано или поздно он осознает свою ошибку. При этой мысли Делия начала улыбаться и продолжала держать термос, пока Элиза не поднялась, чтобы принести швабру.
В темноте дважды прозвонил телефон, и Делия встрепенулась. Она всегда быстро соображала, где находятся ее дети, еще до того, как открывала глаза. Все трое в постелях, решила она, но сердце ее все равно забилось быстрее.
– Алло? – сказал Сэм. – Да, это доктор Гринстед. О, мистер Максвелл.
Делия вздохнула и отвернулась. Мистер Максвелл был женат на королеве ипохондрии.
– Как долго это продолжается? – спросил муж. – Понятно. Ну, я думаю, что ничего серьезного. Да, я уверен, что это неудобно, но я сильно сомневаюсь, что...
Из трубки донесся тихий квакающий звук.
– Конечно, она страдает, – сказал Сэм. – Я понимаю. Хорошо, мистер Максвелл, если вы считаете, что это важно, я приеду и посмотрю на нее.
– О, Сэм! – прошипела Делия, садясь. Муж не обратил на нее внимания.
– Увидимся через несколько минут, – говорил он в трубку.
Делия воскликнула:
– Сэм Гринстед, ты невыносим! Ты знаешь, что это пустая трата времени. Почему он не отвезет ее в больницу, раз ей так плохо?
– Никто из них уже не водит машину, – мягко ответил Сэм. Он опустил ноги на пол и потянулся за брюками, которые были перекинуты через спинку кресла-качалки. Как всегда, он надел свежее белье в постель и повесил одежду таким образом, чтобы она была под рукой.
Делия приложила руку к сердцу, которое только теперь начало успокаиваться. Так ли чувствовал себя Сэм, когда у него болело в груди? Она все старалась представить. Подумать только, что в такое время он может вести машину, ехать на встречу, а потом почувствовать боль и спокойно развернуть колеса в сторону госпиталя «Синай». Сам оформит свое поступление и попросит сестру позвонить Делии и сообщить ей эти вести («Ваш муж хочет, чтобы вы знали, что он вернется домой немного позже, чем планировал»). А Делия в это время, ни о чем не подозревая, читала бы перед камином «Любовника Люсинды».
Она включила лампу и выбралась из постели. Будильник показывал 2.15. Щурясь от света, Сэм дотянулся до своих очков и посмотрел на нее.
– А ты куда собралась? – удивился муж. В очках его лицо казалось более сухим, менее размытым возле глаз, как будто они корректировали больше зрение Делии, чем его.
Она натянула мятый домашний халат поверх ночной рубашки и застегнула молнию спереди, прежде чем ответить:
– Я еду с тобой.
– Что?
– Я отвезу тебя в своей машине.
– Чего ради, скажи на милость, тебе это делать?
– Я просто так хочу, вот ради чего, – проговорила Делия. Она затянула пояс халата очень туго, надеясь, что так он сможет сойти за уличную одежду. Надевая шлепанцы, она чувствовала, что муж смотрит на нее, но сказала только: «Готов?» – и взяла с бюро ключи.
– Делия, ты сомневаешься в моей способности вести собственную машину? – спросил Сэм.
– О нет! Что за мысль! – ответила она. – Но я уже проснулась, почему бы мне не поехать с тобой? К тому же такая приятная весенняя ночь.
Сэма это, похоже, не убедило, но он не стал приводить новых аргументов, когда супруги начали спускаться вниз.
Эта весенняя ночь вовсе не казалась приятной. Было прохладно и ветрено, и как только она вышла из задней двери, то пожалела, что не взяла свитер. Нависающие, светящиеся облака неслись по чернильному небу. Но Делия направилась к машине бодрой походкой, стараясь устоять перед искушением укрыться от холода. Свет фонарей был настолько ярким, что она видела свою удлиненную тень, напоминавшую фигурку на детском рисунке.
– Это заставляет меня вспомнить о папе, – заговорила она. Ей нужно было говорить громче, потому что Сэм отошел к своему «Бьюику», чтобы взять черный чемоданчик. Делия надеялась, что муж не услышал дрожи в ее голосе. – Все эти вызовы, на которые я ездила вместе с папой, только мы вдвоем! Это похоже на старые времена.
Делия скользнула за руль и потянулась, чтобы открыть пассажирскую дверь. Внутри машины было как в холодильнике. Там даже пахло так же: сыростью и затхлостью.
– Папа, конечно, никогда не позволял мне отвозить его, – сказала она, когда Сэм сел внутрь. Потом забеспокоилась, что это наведет его не на те мысли, и добавила со смехом: – Ты знаешь, какие у него были предубеждения! Он всегда говорил, что женщина за рулем...
Делия завела мотор и включила фары, осветив двойные двери гаража и потрепанную сетку баскетбольного кольца над ним.