Ожидая свекровь, я решила позвонить Гарри - сообщить о своих планах. Однако меня ждало разочарование: трубку муж не взял. Успев придумать себе кучу причин, почему Саутвуд не отвечает на звонки, я набрала его номер ещё раз и обнаружила, что он просто забыл мобильный аппарат дома. Телефон играл ненавязчивую мелодию из столовой, и я, повинуясь любопытству, нашла его. Каково же было моё удивление, когда на экране мобильника я увидела собственную фотографию! На телефонных обоях я была облачена в свадебное платье, и момент был пойман действительно очень удачно. Сначала я решила, что это уж перебор - зачем играть роль счастливого супруга так тщательно, ведь кто же возьмёт его мобильник без спроса… И, осознав отсутствие необходимости таких показных моментов, я испытала необычайное удовольствие. Могло ли быть такое, что Гарри поставил эту фотографию на заставку не ради чьего-то впечатления, а просто… для себя? Задумавшись о наших отношениях, я поняла, что мог. И решила, что шаг к новому этапу сближения сделаю нынче же вечером.
Едва Диана приехала, я покинула дом. Дорога предстояла недолгая, но в конце января вечер наступал слишком быстро, а я, признаться, была не таким уж опытным водителем, каким хотела казаться. Да и обернуться туда-обратно хотелось поскорее. Дороги были по большей части очищены от льда, но мне отчего-то взбрело в голову попробовать поехать коротким путём: не по основной трассе, а через жилой квартал. По дороге я болтала по конференц-связи с подругами, когда, убитый, очевидно, холодом, мотор моей “Мазды” неожиданно фыркнул несколько раз и заглох. За окнами машины уже стояла непроглядная тьма, и, как назло, в том районе, где я оказалась, не работало уличное освещение. Пообещав Несси и Глори перезвонить, я вышла из тачки, открыв капот.
Спрашивается, зачем я это сделала? Я и водителем-то была хреновым, что уж говорить о моих навыках работы с механикой? Однако я честно с пять минут пялилась на то, что открылось мне под симпатичным маздовским капотом. Ничерта не поняла, однако пялилась с самым серьёзным видом.
Тяжело вздохнув, я снова достала мобильный - следовало бы позвонить кому-нибудь, чтобы взяли меня на буксир, ведь вокруг, как назло, не было ни души. Но мой телефон после беседы с подругами сделал мне ручкой, так что я успела лишь увидеть сообщение о разряженной батарее.
Отчаянно матерясь, я снова загляделась на содержимое моей несчастной тачки. Я уже триста пятьдесять семь раз успела пожалеть о том, что вот всрался мне этот грёбанный фотоаппарат. Что называется, “девушка девяносто-шестьдесят-девяносто нашла приключений на свои вторые девяносто”. Злилась на себя я просто невероятно сильно. Я уж было решила пойти проситься к жителям близлежащих домов - надо же было хоть как-то сообщить родным о моём местонахождении. Закрыв капот, я направилась в сторону того здания, что было ближе всего к дороге. Но мои планы были жестоко нарушены.
Странно, что после оглушающего удара в затылок я не сразу потеряла сознание. Даже умудрилась почти не испугаться, ощутив лишь удивление от пронзившей мою голову боли. Я лишь пошатнулась, не успев толком понять, что только что произошло. Даже сумела коснуться ладонью задней части головы, почувствовать, что тонкая шерстяная шапка мгновенно пропиталась моей кровью. Господи, я даже успела увидеть на своих пальцах эту чёртову кровь, и лишь тогда сознание сжалилось надо мной и покинуло моё тело.
========== Часть 11 ==========
Не знаю, сколько времени я пробыла в отключке; должно быть, достаточно долго. Я как будто силилась проснуться, но не могла: тело словно отказывалось мне подчиняться. В конце концов моё пробуждение не только напомнило восстание из мёртвых, но и принесло массу неудобств.
В первую очередь, у меня саднил затылок. Во вторую, меня мучила жажда. В третью - мне казалось, что меня вот-вот стошнит. Я долгое время не решалась открыть глаза - а может, удар по голове был причиной того, что мне просто казалось, что я нахожусь в непроглядной тьме. Когда я, в конце концов, нашла в себе силы разлепить ресницы, я обнаружила, что смотрю в красивый навесной потолок с встроенными в него крошечными лампочками, сейчас озаряющими пространство приглушённым светом. Это настолько обескуражило меня, что я довольно долгое время пролежала, глядя на потолок, прежде чем попыталась пошевелиться.
Всё моё тело немилосердно болело, словно по нему протопталось стадо слонов. Следующим неприятным открытием оказалось то, что мои руки были скованы наручником - я обнаружила это, попытавшись перевернуться набок. Ноги оказались закованы тоже. К счастью, запястья были лишь скреплены между собой, а не зафиксированы у изголовья кровати - так же, как и браслеты на лодыжках просто оказались соединёнными тонкой цепью, лишь немного длиннее, чем цепь между руками. Превозмогая слабость и тошноту, я всё-таки справилась с управлением собственным телом и оказалась на боку. Моему взору открылась небольшая комната, обставленная весьма скудно, но определённо недёшево. Шёлковая простыня, в которую я теперь уткнулась лицом, была новой - судя по запаху - и явно дорогой. Панельные стены были на первый взгляд сделаны из очень качественного материала. С двух сторон комнаты были окна, плотно занавешенные тяжёлыми тёмными шторами.
Глухо застонав, я постаралась встать. Первая попытка не увенчалась успехом, как и вторая и третья: цепи на руках и ногах мешали лёжа установить равновесие и без того страдающего тела. Наконец, с четвёртого раза мне удалось сесть, и мои голые ступни утонули в пушистом ковре. С трудом встав, я попыталась оглядеться. Кровать, на которой я лежала ещё минуту назад, была очень красивой: широкая, с резными изголовьем и изножьем, несколькими подушками и роскошным балдахином.
В одном конце комнаты обнаружилось две двери, едва заметные на панельных стенах. Я бы сказала, что бросилась в ту сторону, но, учитывая моё состояние и скованные лодыжки, скорее всего, я просто заковыляла туда. И едва не застонала от разочарования - за одной дверью оказалась удивительно простенькая в контрасте с комнатой ванная (только унитаз да душевая), а за другой - шкаф, полный разнообразной одежды. Одного взгляда на гардероб хватило, чтобы понять: вся эта одежда предназначалась для меня. Совпадал не только размер - тут как раз и не было ничего удивительного, даже если учитывать мои лишь немного округлившиеся после родов формы, - но и стиль, как раз что-то подобное я предпочитала носить до свадьбы. Тонкие полупрозрачные блузочки, брюки, узкие настолько, что, казалось, сейчас лопнут даже на моей худосочной заднице, юбки, которые можно было бы принять за широкий пояс… Я подавила приступ тошноты, решив, что мне надо срочно искать выход из этого странного места.
Я вернулась в ту сторону, где были окна. Но разочарование едва не заставило меня вскрикнуть - за плотно закрытыми шторами обнаружилась лишь глухая стена. Я впервые с момента пробуждения задумалась - а что, собственно, тут происходит? Какие цели преследовал человек, поместивший меня сюда? Может быть, кто-то решил так жестоко и несмешно разыграть меня? Или, возможно, меня похитили ради выкупа?
Мне недолго пришлось стоять, пялясь в стену, прежде чем справа от меня скрипнула незамеченная мною ранее, искусно скрытая в деревянных панелях. Я слегка повернула кружащуюся голову в сторону скрипа - человек, открывший дверь, стоял чуть в тени, ещё не зайдя в комнату, так что я не могла бы разглядеть его, даже будь моё зрение в ту минуту таким мутным от тошноты и, очевидно, недавно полученного сотрясения мозга.
- Кто вы? - хриплым от долгого молчания, слабым от головокружения и дрожащим от неуверенности за свою жизнь голосом спросила я. - Зачем вы привели меня сюда?
В следующую минуту я лишь усилием воли сумела сдержать рвущийся из груди вопль и устоять на подкашивающихся ногах.