- С добрым утром, - почему-то шёпотом сказала я.
- С добрым, - согласился муж, тоже шёпотом.
- Ты не мог бы…?
Не отвечая, Гарри скатился на пол, опираясь на руки – это действие показалось мне чересчур грациозным для обнажённого мужчины. Я сразу же села на диване, прикрывая свои голые прелести невесть откуда взявшимся пледом. Гарри смотрел на меня снизу вверх, выжидая непонятно чего, ни в коем случае не стесняясь собственной наготы.
Я старалась отвести взгляд от тела, которое действовало на меня, как криптонит на Кларка Кента. В конце концов я нашла в себе силы открыть рот.
- Гарри, - позвала я.
- А? – дыхание сидящего на полу во всей красе мужчины обожгло мне коленку.
- Мы же взрослые люди, - сказала я, - и понимаем, что произошедшее прошлой ночью было, ну… случайностью, да?
- Все три раза? – съехидничал муж, и в следующую минуту эта ехидца исчезла из его голоса, который стал вдруг бесцветным, безжизненным. – Лишь бы ты понимала это, дорогая.
Я коротко кивнула и направилась в ванную. Тело болело так, словно меня били, но боль была приятной. И вообще, положа руку на сердце, я должна была признать, что это был лучший секс в моей жизни. Несмотря на то, что ладони мужа оставили на моей груди следы пальцев, а сбоку шеи, под ухом, можно было разглядеть след от укуса – как будто Гарри пометил меня, мелькнула безумная мысль.
Почему же я тогда сказала супругу, что наша близость была случайной? Что ж, ответ пугающе прост. Несколько часов назад я испытывала такие эмоции, которые показались мне первобытными. Я чувствовала, что Гарри тогда, в наше первое утро после свадьбы, сказал правду: я действительно принадлежала ему, и в эту ночь не только юридически. Эту самую пресловутую принадлежность, которой я так боялась, я ощущала каждой клеточкой своего тела. Я не хотела принадлежать кому бы то ни было, особенно этому незнакомцу, волей судьбы ставшему моим законным супругом.
Самым большим страхом для меня оказалось то, что я понимала: ещё несколько ночей близости с Гарри, и я могу возомнить, что влюбилась в него. Видит Бог, он безумно привлекал меня, так что наш вынужденный брак казался не таким уж плохим. Моим мужем вполне мог бы быть избран человек куда менее сексуальный, чем Саутвуд. Но помимо его несомненной физической привлекательности, я ничего не знала о супруге. Да, у нас был общий любимый праздник на двоих, и мы чувствовали себя комфортно в схожей обстановке, но это было, кажется, всё. Да, и ещё мы составили неплохой тандем в том, что касалось интимной стороны нашего брака. Но было ли этого достаточно для действительно счастливого супружества? Я не была уверена в этом.
Какая-то часть меня изо всех сил сопротивлялась принятому решению держаться от Саутвуда на безопасном расстоянии. Эта часть требовала сейчас же покинуть ванную и вернуться в гостиную, чтобы снова оказаться в объятиях супруга, но я этого не сделала.
К тому же моё самолюбие было весьма уязвлено тем фактом, что Гарри даже не попытался спорить со мной. Он с лёгкостью согласился, что наш восхитительный секс был нечаянным. Возможно, он именно так и считал – и я разозлилась на себя за то, что стала очередной галочкой в послужном списке своего супруга. Но сердце отказывалось верить в то, что произошедшее несколько часов назад можно было бы признать «просто обычным, ничем не выдающимся сексом».
Скажем так, может быть, всё развернулось бы по иному сценарию, если бы в то утро я совершила попытку разрушить стену отчуждения между мужем и мной, стену, которую воздвигла своими же руками. Но у истории нет сослагательного наклонения, так что мне предстояло расхлёбывать последствия собственной гордыни, упрямства и страха.
И ещё кое-какие последствия, о которых мы с Гарри даже и не могли подумать тогда. Однако эти самые последствия не заставили себя долго ждать, грозя перевернуть мою жизнь с ног на голову. И не только мою.
Правда, я совсем не знала, как сообщить об этом мужу, панически боясь его реакции. И потом оказалось, что боялась я не напрасно.