- Куда Вам, мисс? - вежливо спросил водитель, и я задумалась. Уже начинало темнеть, и я решила, что не могу ехать сразу домой. Мне было действительно страшно появиться на глаза мужа сейчас, в таком виде, в таком состоянии… Родителей, которые явно тяжело переживали мою мнимую смерть, я тоже не хотела бы пугать. Не думаю, что внезапное возвращение “блудной” дочери могло положительно сказаться на их здоровье. Когда таксист настойчиво повторил свой вопрос, я назвала адрес единственного человека, который в своё время не поверил в мою гибель - Катрионы.
Да, конечно, она, может, и верила, что я жива, но этот факт не помешал ей, раскрыв двери, громко ругнуться и хлопнуться в обморок.
*
К чести Катрионы, она пришла в себя довольно быстро. Мне повезло, что в тот час она была дома одна; наверняка ведь, будь Фред рядом, мне пришлось бы рассказывать всё им обоим. Кат быстро отправила меня в ванную и, не обращая внимания на мои протесты, помогла мне вымыться - как если бы я была маленьким ребёнком. Впрочем, её помощь действительно оказалась неоценимой, ведь едва я оказалась в тепле и безопасности её дома, как тут же почувствовала боль в каждой чёртовой мышце, словно по мне танк проехался. После банно-прачечных процедур я, облачённая в халат Катрионы, была щедро обмазана заживляющими мазями.
- Конечно, - сказала Кат, - нужно ехать в больницу. Но сначала давай-ка попробуем разобраться, где ты была всё это время.
Я кивнула, разделяя её позицию.
- А какое число сегодня? - я вспомнила, что до сих пор не поинтересовалась этим моментом.
Катриона взглянула на меня и поморщилась.
- Седьмое июня, Хейли.
У меня как будто воздух в лёгких кончился, когда я поняла, что больше четырёх месяцев находилась во власти Дуайта. К горлу подкатила тошнота. Увидев, как я побелела, Кат быстро увела меня в кухню, где поставила передо мной тарелку дымящегося супа. Я благодарно улыбнулась подруге, радуясь, что снова могу есть сама, но кусок в горло не лез. Справившись с половиной содержимого тарелки, я отодвинула её в сторону.
- Чаю? - предложила Кат, убирая посуду прочь.
- Водки, - выдохнула я, и Катриона не стала со мной спорить.
Где-то полбутылки спустя Кат расширившимися от ужаса глазами смотрела на меня, не веря в услышанное. Мы долго молчали, когда мой рассказ кончился.
- Слишком легко, - наконец, сказала Катриона, - этот ублюдок сдох. Я бы воскресила его лишь затем, чтобы убить заново. Только куда более жёстко.
Кат, наполовину шотландка, была очень темпераментной и непримиримой, и в ту минуту я возблагодарила небеса за то, что они не сделали нас врагами.
- Ладно, всё это уже неважно, - проговорила я, - ты лучше расскажи… как вы все здесь. Почему ты не поверила в мою смерть, Кат? Ведь поверили все.
- Поверил Гарри, а уж все потом поверили ему, - отмахнулась девушка, - знаешь, именно это меня и насторожило. Я слышала, как следователь говорил ему про труп девушки… Он словно убеждал Гарри в том, что это ты. Гарри долго не хотел верить, но после, как загипнотизированный, твердил всем и каждому, что ты мертва. Это было… жутко. Мне показалось это странным, и я кое-кому заплатила. Кости той бедняжки обследовали повторно, но заключение было, гхм… Давай так, я не могла бы распространяться на тему того, кто и как мне его выдал. Суть в том, что та девица была нерожавшей - они выяснили это то ли по строению тазовой кости, то ли по чему-то там ещё. Но тот следователь и слушать ничего не хотел! Я поняла, что дело нечисто, но никто не верил мне. Гарри говорил, что, если бы ты была жива, обязательно бы вернулась. Он как будто обезумел с этим твоим исчезновением.
Я кивнула, переваривая услышанное, и задала вопрос, мучивший меня с самого моего прихода.
- А Эвелин?
- С ним. Он почти не отходит от неё - малышка растёт не по дням, а по часам. Знаешь, она уже начала говорить. Буквально пару дней назад… Звала тебя.