– Чего? – тупо переспросила я. Мозг отказывался воспринимать информацию. Эндрю быстро налил в стоящий на столе стакан воды из графина и протянул мне.
– Точная причина смерти будет установлена только после вскрытия, – продолжил в конце концов детектив, – но по предварительным данным и по анализу крови… Хейли, скажите, Вы знали, что Ваша подруга – героинщица?
– Чего? – повторила я, вцепляясь в стакан воды мёртвой хваткой, так, что аж костяшки пальцев побелели. – В каком смысле героинщица?
Эндрю явно чувствовал себя неловко, и я невольно задумалась, что он, скорее всего, работает в полиции совсем недавно. Опытные полицейские обычно куда более бесстрастны. Даже странно, что я вообще могла отмечать такие детали в тот момент.
– Она, предположительно, скончалась от передозировки.
– Как она могла быть героинщицей? – рассудительно заметила я, всё ещё отказываясь принимать тот факт, что мы сейчас вообще-то говорим о моей, чёрт возьми, лучшей подруге, которая, по словам этого смущённого детектива с печальными глазами, умерла. – Она – модель. Ей постоянно приходилось держать на съёмках руки открытыми, да и ноги тоже.
– Она колола инъекции в пах, – Эндрю сказал это почти с облегчением, как будто бы это был единственный вопрос, на который детектив мог без проблем дать адекватный ответ.
– Я поняла, – медленно, по слогам произнесла я.
Воцарилось молчание. Я даже не знала, сколько это продлилось в итоге. В конце концов молчание стало гнетущим, и я снова заговорила.
– Что значит: «Глория обнаружена мертвой»?
Вопрос звучал ужасно глупо, но в моём понимании в ту минуту это было самое адекватное, что я только могла спросить. И тут Коллинз перестал со мной церемониться и внезапно стал серьёзным детективом, который должен разговаривать со мной исключительно по факту.
– Хейли, – нетерпеливо бросил Эндрю, – Глория Уилкост мертва. Она умерла от передозировки героина. Вы вообще способны адекватно воспринимать то, что я вам говорю?
– Наверное, – я не стала приукрашивать своё состояние. Хотя у меня в голове сидела цирковая обезьянка и била в две долбанные тарелки.
– Послушайте, Хейли. Я хочу, чтобы Вы сказали честно. Вы знали, что Ваша подруга Вас ненавидела?
– Она делала что? – переспросила я. Звон обезьяньих тарелок ни разу не был тише того, что говорил этот мужчина.
– Ненавидела Вас всей душой.
Я икнула. Эндрю Коллинз достал из ниоткуда толстую папку-скоросшиватель. Я не испытывала ни малейшего желания её открывать. Мне было дурно. Я хотела домой, к Гарри. Внезапно я вспомнила, что Гарри в больнице. И мне впервые за этот день захотелось зареветь. Я не желала ни слова больше слышать, потому что всё ещё не верила, что всё случившееся теперь действительно происходит со мной.
– Что это такое? – спросила я, едва касаясь кончиками пальцев папки. Я не хотела её открывать. Боялась.
– Это, Хейли, скан-копии с дневника Вашей, как Вы сказали, подруги.
Я с тоской посмотрела на детектива.
– Зачем мне всё это? Причём тут вообще я?
Это действительно было для меня загадкой. В конце концов, даже если бы я на минуточку поверила в то, что этот мужчина говорит мне – зачем ему было тащить меня в участок и рассказывать это всё? Как будто у меня так чертовски мало проблем, что я хочу слышать вот это всё дерьмо.
– Потому что это имеет прямое отношение к делу о покушении на Вашего мужа.
Ладно, на самом деле, я была в ту минуту уверена, что меня разводят. Жестоко и бессмысленно, и тем не менее. Я действительно не верила в то, что одна из моих самых близких подруг может, во-первых, оказаться наркоманкой, во-вторых, умереть, а в-третьих, быть как-то замешанной в том, что мой муж теперь лежит на операционном столе и, возможно, не выживет.
Однако я зачем-то взяла предложенную мне ранее папку и, помедлив, открыла её. Это действительно был дневник – и, насколько я только могла судить, почерк принадлежал Глории. Всё моё существо противилось тому, чтобы вчитываться в аккуратно написанные строки, но я всё же погрузилась в чтение. Некоторые записи были выделены – очевидно, не автором этих страниц, а тем, кто анализировал написанное. Я старалась читать всё, но со временем поняла принцип выделения записей.
И то, что я узнала из этих страниц, повергло меня в ужас.
*
22 Aug 2009
Почему он не обращает на меня никакого внимания? Это так сильно бесит. Я опять попыталась его соблазнить, но он мало того, что не поддался, так ещё и пригрозил, что расскажет Хейли. Поссориться с Хейли я не могу – это сейчас единственный способ общаться с Хэнком и дальше. Так что я всё свела в шутку. Ну, как будто просто решила его проверить, насколько он верен Хейли. Чёрт, я не могу так. Я так люблю его! Он просто обязан быть моим.