Девушка бросила свою сумку на одну из парт, снял шарф и курточку, и положила их туда же. Под ней была красно-черная клетчатая рубашка, которая облегала и подчеркивала ее фигуру. Глядя на нее, я подумал, что начал забывать, какая она на самом деле красивая, пока скитался из одного конца города в другой, обеспокоенный только собственным выживанием. Я видел самые ужасные вещи, но сейчас, когда передо мной было такое прекрасное зрелище, как моя девушка, я словно открыл для себя что-то новое. Я не успел сказать ни слова, как она вжала меня в стену и впилась поцелуем. Чувствуя ее вкус, я понимал, что забыл и его тоже, потому что последнее время чувствовал только вкус крови и сигаретного дыма. Я вдыхал ее запах, и мне казалось, что мы сейчас находимся в моей квартире, в укромном уголке парка, или где угодно, где мы были с ней близки настолько, насколько это было возможно. Она сняла с меня очки, и ее взгляд на несколько мгновений задержался на моей пустой глазнице. Конечно, она знала, что увидит под их черным стеклом, ведь это была моя основная примета, о которой говорит вся страна.
- Я боялась, что больше никогда тебя не увижу, - шептала она, отстранившись от меня, - черт, ты не представляешь, как же я боялась. Когда я читала в интернете об очередном убийстве, которое ты совершил, я злилась, и мне хотелось самой убить тебя, что бы ты прекратил заниматься этой херней.
Я улыбнулся, продолжая прижимать ее к себе
- Ты имеешь ввиду убивать людей? Почему же тогда ты не искала меня?
- И как, по-твоему, я должна была это сделать? - спросила она.
- Я не знаю, я думал, ты можешь сделать это, потому что...
Теперь рассмеялась уже она.
- Потому что я могу безошибочно определить твое местонахождение в радиусе десяти километров? Черта с два я могу, - она отошла от меня и достала пачку сигарет, - если бы у меня была такая возможность, я бы посадила тебя на толстую цепь где-нибудь в заброшенном бункере далеко за городом, И ТЫ бы просидел за запертой бронированной дверью до тех пор, пока не пришел в себя, - она подкурила, и по воздуху поплыл аромат персиковых сигарет.
- Что значит пока не пришел в себя? - спросил я.
Она не отвечала, а смотрела куда-то в сторону, может в грязное окно, а может в стену, или на шкаф, который разваливается на части.
- И почему ты этого не сделала? Почему у тебя не было возможности?
- Если ты помнишь, - ответила она, - то наша последняя встреча закончилась тем, что я оказалась не в том состоянии, что бы что либо делать. Все пошло совсем не так, как я хотела.
- Пошло совсем не так? Неужели? - я тоже подкурил сигарету и выдохнул дым, - знаешь, я ведь искал тебя не только потому, что ты такая замечательная, не только потому, что отношусь к тебе так, как никогда и ни к кому. Я не знаю, какой вопрос следует задать первым, но ты ведь не думала, что я оставлю все произошедшее без внимания.
- Так что же ты хочешь узнать в первую очередь? - она повернулась ко мне, но я не видел выражение ее глаз, потому что было темно.
- Начни с того, почему ты сейчас стоишь предо мной, а не лежишь в холодильнике морга или в гробу под землей с перерезанным горлом, с ужасной несовместимой с жизнью раной, которую ты нанесла сама себе на моих глазах?
- Подойди поближе и посмотри сам, - сказала она.
Когда я подошел, она отвела воротник рубашки, и я увидел шрам на ее шее, который выглядел так, словно ему было несколько месяцев. Он был белого цвета, и только структурой своих тканей отличался от обычной кожи.
- Но как такое возможно?
- Точно так же, - ответила она, - как и то, что ты себя отлично чувствуешь, не смотря ни на что. Или ты забыл, по какой причине лишился своего глаза?