- И меня ты тоже собираешься убить? - спросил я, - ведь ты хотела это сделать.
- Если понадобится, я так и сделаю, можешь не сомневаться. Их я убивала, потому что не могла достичь того, что хотела. У меня не получилось по той причине, что я понятия не имела, что делать. Единственное, что у меня было, это воспоминания о том дне, когда я сама стала такой. Я застряла в глуши, в поселке, куда кроме ка на вокзал и пойти некуда. И там я встретила этих людей, или черт знает, кем они были. Что я могу сказать с полной уверенностью, что они не были похожи на тех вампиров, которых рисует воображение всякого, кто читал книжки и смотрел фильмы. Это были обыкновенные отбросы общества, глядя на которых можно испытать разве что отвращение, кроме, пожалуй, одного, которому еще удалось сохранить человеческий облик. Они избили меня, посадили в машину, увезли, изнасиловали и убили самым жестоким образом. Но уверена, что это не все, ведь этого не достаточно, что бы сделать меня такой. Я не знаю, что произошло после, мне показалось, что я умерла. Но потом я очнулась, и с тех пор все началось - неестественный голод, неестественные желания и весь это неестественный бред. В общем, ты имеешь представление, о чем я говорю.
- Имею, - ответил я, - но я хочу спросить тебя, не приходило ли тебе в голову, что все совсем не так? Что, если ты никакой не вампир, а тебе просто повезло, или не повезло выжить, продемонстрировав чудеса регенерации, но твой разум повредился, и ты все это придумала?
Даже в темноте я увидел, как ее губы растянулись в улыбке.
- Ага, а потом повредился твой разум, и ты придумал то же самое, что и я. Я знаю, почему ты так думаешь, почему до сих пор терзаешься этим вопросом. Должно быть потому, что тебе еще не приходилось испытывать то, что ты непременно испытаешь совсем скоро. Некоторое время я тоже задавала себе этот вопрос, но потом... - она закатила глаза.
- Что потом? - я непонимающе посмотрел на нее.
- Я склоняюсь к мысли, что ты получил слишком большие повреждения, и тебе потребовалось больше времени, чем мне. Но я хочу показать тебе. Я хочу, что бы немного отвлекся от своих мрачных мыслей, и просто получил удовольствие.
Она слезла с парты, на которой сидела и потянулась. Ее взгляд замер на мне, и потом она совершила стремительный рывок в мою сторону, вытянув руку вперед, и ее пальцы сомкнулись на моей шее. Она сделала это с такой скоростью, что я не мог однозначно ответить, может ли человек двигаться настолько быстро. Все, что я мог, это судорожно пытаться вдохнуть и смотреть на нее широко раскрытыми глазами.
- Всю неделю я словно на иголках, - тихо сказала она не своим голосом, - я очень сильно нервничала и переживала, и не могла позволить то, что хотела так сильно, - ее лицо находилось почти вплотную к моему, и я видел, что оно начало меняться, - и я очень голодная, - она глубоко вдохнула воздух, - черт, иногда я чувствую все настолько сильно, что кажется, будто сойду с ума. Словно картина восприятия взорвется яркой вспышкой, и это будет конец.
Она отпустила мою шею, и мне удалось вдохнуть.
- Идем скорее, потому что если мы задержимся еще на минуту, мне придется разрывать на части тебя, а не кого-нибудь другого, - сказала она, идя по направлению к двери из этой каморки.
Секунду я смотрел ей в след, и мне казалось, что в эту секунду мир замер. Я различал, как постепенно и неторопливо края предметов стали более четкими, до меня начали доноситься голоса, приглушенные многими стенами между нами, и, тем не менее, я мог выделять отдельные слова. Я услышал ритмичный стук, но сразу же понял, что это стук моего сердца. Когда эта секунда закончилась, положив очки в карман своей куртки, я пошел за девушкой, которая уже скрылась за дверью, выйдя на лестничную площадку.
Когда мы оказались в ярко освещенном коридоре, она обернулась, и я увидел улыбку на ее губах. Такую улыбку, какая может быть у школьницы, которая ночью пробралась в школу и развесила части тел сторожа на люстрах в главном холе.
- Что ты задумала? - спросил я, - неужели ты хочешь убить кого-то посреди дня в здании, полном людей?