Прошло тридцать секунд, прежде чем я втащил тело в кабинку, и закрыл дверь изнутри. Теперь сюда никто не зайдет, случайно выбрав ее в качестве места своего уединения. Я же мог выбраться наружу, потому что между боковыми стенками и потолком был промежуток, так, что если стоять, можно видеть, кто стоит в соседней кабинке. Я перелез через стенку, а потом еще через одну, и оказался рядом с девушкой с фиолетовыми волосами. Наклонившись и откинув прядь с ее лица, я увидел на нем выражение ужаса, боли и разочарования. Ее мечта, которую она скрывала ото всех осуществилась, и забрала ее жизнь. Возможно, она мечтала не об этом, а может быть, и нет. Ее кабинку мне тоже следовало запереть изнутри, что она как можно дольше оставалась в одиночестве, медленно истекала кровью в канализацию, и не привлекала лишнего внимания. Я перебрался через боковую стенку еще раз, посмотрел на пол и увидел кровавые пятна на нем. Их нельзя не заметить, они бросаются в глаза, и если я их не вытру, первый же человек, который зайдет сюда, выбежит с криками прочь. Я взял тряпку из-под раковины, которой уборщица моет пол, и вытер ею пятна. Конечно, остались красные разводы, но их можно было увидеть только если присматриваться. Я подошел к умывальнику, включил воду и умылся. Сквозь ее шум я прислушивался к звукам за дверью, к голосам, что носятся по стенам и распространяют новости. Я думал, не успели ли они оповестить людей о тех ужасных вещах, что тут происходили, но эти голоса, похоже, никто, кроме меня не слышал. Во всяком случае, человек, студент, который вошел в туалет, посмотрел на меня безо всякого подозрения.
Как и договаривались, я вышел из главного входа и подкурил сигарету. Народу ходило туда-суда не так много. Большинство студентов сейчас сидят по аудиториям и с тоской смотрят в окно. А их преподаватели, словно надзиратели на рудниках, расхаживают перед доской с чувством собственного превосходства и высокомерно несут всякую чушь. Крайне редко кто то говорит разумные вещи, но таких становится все меньше. Тот, у кого есть мозги, и кто умеет их использовать по назначению неизменно начинает пить или разносит себе череп выстрелом из ружья. Нечеловеческая сила воли и вера, доведенная до абсурда, требуется для того, что бы прийти в университет и пытаться донести крохи здравого смысла новому поколению, которое в своем безумии даст фору всем предыдущим. Я не спеша выкурил сигарету, и потом подкурил еще одну. Мне нечего было делать. Мир не ждал от меня великих свершений, и не мне не нужно было деформировать свой разум, что бы хоть как то вписаться в социальную систему. Замечательно было то, что я мог плевать на все это, ловя теплые лучики солнца и переваривать плоть симпатичной студентки с фиолетовыми волосами.
В таком праздном безделии я скоротал время до конца пары, а вскоре заметил в толпе выходящих на перекур мальчиков и девочек знакомые светлые волосы, что обрамляли лицо, на котором виднелся след прошедшего занятия - измождение, усталость и отчаяние.
- Как же я заебалась, - сказала она, выдыхая ментоловый дым, - а ты чем занимался?
Я пожал плечами.
- Прогулялся по университету и потом перекусил немного.
- Пойдем со мной на следующую лекцию, - сказала она, - помнишь, ты обещал, что убьешь меня, если я того пожелаю?
Я улыбнулся.
- Я не могу это сделать прямо здесь и сейчас, ты же понимаешь. Может, вечером у тебя дома мы выпьем по чашке вина, выкурим по несколько сигарет, ты мне расскажешь печальную историю, и я лишу тебя жизни.