Я шел, и моя тень менялась от одного фонаря к другому. Это было самое прекрасное время года, желтые листья приобретали совершенно удивительный оттенок в тусклом уличном освещении. Я думал о том, кто будет моим ужином на сегодня. Я проходил мимо многих заведений, в которых люди пьют алкоголь, курят, поют и веселятся. Иногда, правда, их находят мертвыми в ближайших кустах, но это никого не останавливает занять освободившееся место. Напротив, очередная смерть служит отличным поводом для сплетен. Я мог бы взять любого из них, из этих отвратительных людишек, забрать их жизнь, выпить их кровь, но глядя на них, я не чувствовал вожделение, только отвращение. Я проходил мимо, зная, что прибегну к их услугам только в самом крайнем случае.
Я видел, как под некоторыми фонарями стоят девушки и женщины вызывающей наружности. Они курили длинные тонкие сигареты и медленно выдыхали дым. Они закусывали свои ярко накрашенные губы и бросали томные взгляды на прохожих и проезжающие мимо машины. Их точно не буду искать. Их и так убивают едва ли не каждый день. Если я пройду по этой улице завтра, некоторых я уже не увижу. Разве что, если я хорошо покопаюсь в мусорной свалке неподалеку, я могу найти их трупы, еще не разложившиеся и достаточно привлекательные.
Я шел все дальше и дальше. Я видел, как последний рейсовый автобус привез людей на остановку, и те быстрыми шагами разошлись в разные стороны. Я сел на забор возле одного из домов и закрыл глаза. Голос в моей голове бил стальным молотком мой череп изнутри. Но я не отвечал ему. Стоит мне только вступить с ним в дискуссию, как я тут же потреплю поражение. По всем законам, какие только могут существовать, я должен был сейчас лежать под каким-нибудь раскидистым деревом, ковыряться костью в зубах и курить сигарету. А в моих ногах должно лежать изувеченное тело красивой и ни в чем не повинной девушки.
Я подкурил сигарету. Пускай никотин притупит чувство голода. Пускай голос в моей голове кашляет, не в силах вымолвить ни слова. Я выдохнул дым и задался своим извечным вопросом. Что мне делать? Уже скоро наступит ночь, совсем скоро улицы опустеют. Ночью чаще всего бродят такие, как я, кому некуда идти. Я смотрел на асфальт у себя под ногами, и в его трещинах я пытался прочесть послание. Мимо меня прошла молодая женщина, которая катила перед собой коляску. Голос в моей голове с новой силой начал дробить мой череп. Поршни машины внутри меня работали на полную мощность. Я сжимал забор так, что побелели костяшки пальцев. Мне показалось, что резко стало очень темно, и я едва ли не упал на землю. Я чувствовал запах этой женщины и не понимал, почему ее кровь до сих пор не смочила мое горло. Во мне появилось безумное желание попробовать на вкус ее ребенка. Должно быть, это самое изумительное лакомство, какое я когда либо мог попробовать. Такое ли я чудовище, что бы пожирать младенцев, спрашивал я себя, а в ответ в моей голове раздавался крик бессильной злобы. Машина внутри меня выбивала ритм своими поршнями, в котором я слышал недоумение и негодование. Еще вчера я с жадность разрывал глотки, а сегодня побрезговал самым нежным мясом, которое только может быть. Ты сошел с ума, спрашивала она меня.
Я не стал ей отвечать. Пускай демоны внутри меня воюют между собой. Я вспомнил, что когда бродил по улицам, видел заброшенный пустырь. Там росли кусты и редкие деревья, мне показалось, что вдалеке я различил очертания полуразрушенного здания, но я не был уверен. Я направился прямо туда, в надежде найти среди камней, мусора и дерьма свое последнее пристанище. Пока я шел, мой голод начал исчезать. Он стал призраком, которого вижу только я, и только я слышу его шепот, но стоит мне махнуть рукой, и он исчезнет. Жажда крови, которая туманила мой разум, сменилась жаждой смерти. Толпа приведений убитых мною людей шла за мной по пятам. Единственное, чего я хотел, это убить самого себя, стать таким же призраком, как и они, и когда я войду в их потусторонний мир, что бы они разорвали меня на части. Мне казалось, что это единственная возможность обрести покой. Но я не мог просто взять в руку камень и разбить себе голову. Машина внутри меня была частью меня самого. Голос в моей голове принадлежал и мне тоже. Потом что они это я. И они не хотят умирать. Я слышу, как они перешёптываются межу собой, я знаю, они строят план, у них заговор против меня. В тот момент я был так слаб, что если бы они вдвоем накинулись на меня, я не смог бы дать отпор, и начал бы убивать до тех пор, пока кровавая пелена не затмит мой взор. Но они молчали, и в этой благодатной тишине я сел под дерево и закрыл глаза. Было холодно, а на мне была только тонка рубашка. Жаль, что у меня не было савана, вышитого золотыми нитками. Я бы завернул в него свое тело, и не открывал бы глаза больше никогда.