Я не терзался моральными предрассудками. Я составлял план. Место, которое я выбрал для своих утренних водных процедур, было достаточно безлюдным. Тут не было никаких построек, и дорога проходила довольно далеко. Сюда могут приехать на пикник на выходные, или рыбаки могут выбрать это место, что бы закинуть удочку. Возможно, тут устраивают пьянки и употребляют наркотики молодежные компании, но не думаю, что это происходит с завидной регулярностью. Из всего этого напрашивается очевидный вывод - труп, спрятанный в этих местах должен долгое время оставаться ненайденным. А если этот труп с камнем на шее отправить на речное дно, то первым, кто его обнаружит, будет десятилетний мальчик, что годы спустя будет нырять тут с маской. Все это внушало надежду, но было одно обстоятельство, которое все портило. Шанс обнаружить незадачливо прогуливающегося человека в этих местах стремился к нулю.
Солнце поднялось уже достаточно высоко, но его не было видно на небе. Высокие дома закрывали собой его диск, и только по редким алым облакам я мог определить, где находится восток. Я стоял полностью обнаженный, подставляя свое тело легкому беспощадному ветерку, и понимал, что у меня нет другого выхода, кроме как искать человека, чья жизнь может сослужить мне хорошую службу. В эту минуту я не видел будущего, и не имел ни малейшего представления, что произойдет через несколько часов. Как мой первобытный предок, я был обеспокоен только сиюминутным вопросом выживания. Как и он, я собирался пойти на охоту, пока сонная дичь идет на пастбище. Я не знал, кого я могу встретить по пути, каждый взгляд в мою сторону будет подозрительным. Единственное, что я имел, это штаны в пятнах засохшей крови, и ботинки, которые ослепительно сияли, если бы их носил кто угодно кроме меня. Как я и ожидал, надеть штаны было чрезвычайно трудно. Только через пять минут меня удалось застигнуть на них пуговицу. Я натянул ботинки на окоченевшие ноги и даже не пытался завязать шнурки. Рубашку я забросил куда то в заросли камышей и сейчас я пожалел об этом. Какая бы она ни был, лучше с ней, чем без нее. Шрамы, каких было множество на моих руках и плечах, посинели от холода, переплетаясь замысловатым узором.
Я делал один шаг за другим, а ботинки с не завязанными шнурками слегка болтались на моих ногах. Я подумал о том, что убил очень много людей, разными способами и в разных обстоятельствах, и имел опыт, которым мог похвастаться не каждый. Если трупы восстанут из могил на моем кладбище, то их хватит на дешевый фильм про зомби. Однако, не смотря на все это, я чувствовал волнение. Это не было волнение, как перед охотой, как предвкушение. Это было волнение как неуверенность и страх. Я чувствовал себя как в первый учебный день в новой школе, единственная надежда, что успеешь ударить первым. Я волновался, но знал - убийство дело не хитрое. Мало кто из людей подозревает ближнего своего. Нет ничего проще, чем подойти к человеку и ударить его ножом. Жаль, то у меня нет ножа.
Я вышел на границу той посадки, в деревьях которой я скрывался. Я видел вдалеке многоэтажки и слышал шум двигателей машин. Туда идти я точно не буду. Там слишком много людей, а мои зубы и кости не сделаны из стали, что бы я смог их всех убить, один против десяти тысяч.
Я вспомнил, что по пути сюда я пробирался через квартал гаражей для машин. Это место находилось в километре отсюда, но мне не лень было пройтись, ибо оно идеально для меня подходило. Держась в тени, прячась в самых густых зарослях, я торопясь шел к пункту назначения. Я держался подальше от дороги, и избегал любых встреч с людьми. Это было не сложно, люди не ходили в этих местах ранним утром.
Несколько сотен гаражей стояли длинными рядами, а грунтовая дорога, полная ям и выбоин, отделала один ряд другого. Я всеми фибрами души надеялся на то, что в этот ранний час кто-то зашел за своей машиной, что бы на ней отправится на работу. На это был не призрачный, а весьма реальный шанс. Мне нужно было лишь найти открытую дверь. Я шел поперек рядов, опасаясь встретить случайного прохожего. В этом случае я буду поставлен перед дилеммой: убить его и спрятать труп, в надежде, что его найдут не скоро, или пройти с невозмутимым видом, в надежде, что случайного прохожего не смутит мой полуобнаженный изувеченный вид. Что, если он вспомнит про одноглазого сумасшедшего маньяка, который только и делает, что убивает ни в чем не повинных людей. Вдоль дороги, по которой я шел, на обочине валялось много камней, и, глядя на них, я склонялся к мысли, что если случайному прохожему не посчастливится меня встретить, я не побрезгую еще одним убийством. А труп можно будет спрятать в гараже, рядом с трупом владельца гаража.