Холодный метал вытягивал тепло из моих позвонков, и мне казалось, что они могут отказать в любой момент. Последнее время моя жизнь была совсем нелегкой. Комфорта, даже элементарных удобств в ней стало совсем не много. Я вернулся на десять тысяч лет назад, и по тем меркам мне пора было умирать.
Я встал и подошел к телу, которое наполовину лежало в багажнике. Я посмотрел на руки мужчины, увидел на правой руке на безымянном пальце кольцо. Обручальное или нет? Черт, я не знаю, мне всегда было на это плевать. Однако, весьма вероятно, что когда он не явится на работу, его начальник позвонит его жене и задаст вопрос, на который у нее не будет ответа. Как скоро после этого она позвонит в полицию? К тому времени я должен быть уже на другом конце города. Проклятье, я так хотел поспать. Я устал, замерз и изголодался, и лишь только инстинкт поддерживал во мне огонь, который согревал меня, и не давал глазам окончательно угаснуть.
Я вытащил тело из багажника и положил его на бетонный пол. Я снял с него куртку и рубашку, которые сразу надел на себя. Пошарив по карманам, я нашел бумажник, в котором лежали банковские карточки и наличные. Денег было достаточно много, что бы мне хватило на первое время. Во втором кармане я нашел пачку сигарет с зажигалкой внутри. Этой находке я был особенно рад, даже больше, чем крупным купюрам, что лежали в кармане моей новой куртки. Я поспешно вытащил одну сигарету и подкурил ее. Как только никотин проник в мои легкие, в мою кровь, в мой поврежденный мозг, улыбка коснулся моих губ. Я подумал, что мир не настолько ужасное место, каким иногда кажется. Я не курил уже много часов, и эта сигарета вызвала у меня приход, от которого я закрыл глаза, потому что свет лампочки в гараже казался слишком ярким. Когда же она истлела до фильтра, я выбросил ее прочь. Мои перспективы уже не казались такими мрачными, после того, как я осветил их ее угольком.
Сейчас у меня была замечательная возможность бежать из этого города, подальше от своих проблем. Я мог купить билет на автобус и вздремнуть несколько часов в пути. А когда приеду, ясный рассудок подскажет мне что делать. Я могу даже бежать из страны, пересечь границу ночью где-нибудь в лесу, и начать все с начала в более цивилизованном мире. Этот день будет моим новым днем рождения, когда я вырвался из непроглядного мрака, где только кровь, чужие внутренности и боль. Я бежал бы туда, где тепло, где белый песок и лазурная вода. Но действительно я мог так поступить? Обрел бы я покой на тропическом острове на берегу голубой лагуны? Мне не нужно было задавать себе этот вопрос, настолько очевидным был на него ответ. Куда бы я ни бежал, в самой чистой воде, самых удивительных оттенков, я буду видеть силуэт с рыжими волосами, а в шуме величественного водопада я буду слышать ее голос. Моя история не просто кошмар, который может произойти с каждым, и вовсе не расчлененные тела не дают мне покоя. Вовсе не любовная лихорадка поразил мой разум, романтическая пелена не застилает мой взор. Самым важным для меня было узнать кто я, или что я. Не так давно я жил в обычном мире, где каждый его обитатель знал все, что ему нужно знать, и смысл его существования был прописан в сюжете того спектакля, что разворачивается на сцене обычного мира. Моя очаровательная знакомая перенесла меня в другой волшебный мир, где происходят удивительные вещи. Во всяком случае, мне так показалось. Я должен был окончательно разрешить загадку, является этот сказочный мир объективной реальностью или плодом моего воображения. Могу ли я умиротворённо наблюдать за распадом собственной психики в отражении лазурной воды, или же новый мир предложит мне новый смысл, который не будет похож на древнее засохшее дерьмо. Во всяком случае, ничего лучшего обычный мир предложить мне не смог. Я подкурил еще одну сигарету.
Что я знаю про нее, кроме того, что она курит персиковые сигареты и пьет кофе без сахара? Я знаю, в каком университете она учится, на каком факультете и на каком курсе. Будет забавно, подумал я, если в этот момент, когда я в компании трупа безуспешно пытаюсь выпустить колечко дыма, она сидит на лекции по какому-нибудь абсурдному предмету и смотрит в окно, стараясь не смотреть на часы. Однако, с равной долей вероятности, она может лежать под землей и разлагаться, пожираемая червями. Этот вариант значительно упростил бы задачу. Я бы поставил на себе крест, прямо рядом с крестом на ее могиле, и похоронил бы себя заживо, и умер бы в ужасных мучениях, задохнувшись в герметичном гробу. Я умру смертью, которую заслуживаю. Мое безумие подарит мне покой, и я буду точно знать, что то, что мне предложил мир на самом деле дерьмо, а не что-то иное, что нарисовало мое больное воображение.