Пока машина подскакивала на кочках и проваливалась в ямы, в моей голове бродили самые мрачные мысли. Они были такими, какие бывают у человека перед смертной казнью. Невиновного человека, который ждет смерти, самый милосердный вариант которой перерезанное горло. Я с надеждой смотрела в окно на небо, силясь увидеть хотя бы намек на рассвет, но небо было таким же черным, как и мои мысли. Мне казалось, что если мне повезет дожить до утра, то лучи восходящего солнца обратят в пепел чудовищ, жаждущих моей плоти, обратят их в камень, или, по крайней мере, в бегство, заставят забиться глубже в свои норы и злобно щелкать зубами. В глубине души я хотела бы взглянуть в их свирепые глаза, потрогать их свалявшуюся шерсть, ощутить их горячее дыхание, а потом уйти домой, по пути размышляя, каким способом можно объяснить их существование в нашей реальности. Но я не испытывала иллюзии относительно своей участи. Глупо было ожидать, что где-то там меня встретить древнее существо, на загривке которого в лунном свете блестит седая шерсть, и которое поведает мне удивительную историю про неизведанные грани мироздания. Я пыталась смириться с мыслью о том, что мне суждено быть одной из тысячи пропавших без вести, негативным примером, на который будут указывать детям, говоря о том, что не следует уходить далеко от дома. Они будут указывать на мои останки, и говорить, что это ждет каждого, кто не будет слушаться старших. Мне было грустно от этого, потому что я не хотела умирать так. В первую очередь, я не хотела умирать так скоро. Желание жить горело во мне вопреки окружающему миру, который навязчиво и настойчиво внушал безысходность. Не смотря ни на что, я хотела жить. Это желание было настолько сильным, и чувствовала я его настолько остро, что мир в моих глазах стал ярким и плавным, и никакая мелочь, которой я раньше пренебрегала, теперь не могла ускользнуть от моего внимания. Я вдыхала отвратительный смрад, я вглядывалась во мрак за окном, я наслаждалась каждой своей эмоцией, потому что они делали меня живой.
Машина еще раз повернула и остановилась. На несколько секунд все замерли, словно переводя дыхание, собираясь с мыслями перед следующим актом. Возможно, это длилось дольше, чем мне показалось, может быть, прошел лишь короткий миг между остановкой и моментом когда двери машины открылись, и люди начали выходить из нее. Я не спешила следовать за ними, но один из тех, кто сидел со мной на заднем сидении, схватил меня за руку и один сильным рывком вытащил наружу. Я не смогла устоять на ногах и упала на колени, ощутила, как в кожу впиваются мелкие камешки. Я почувствовала еще один рывок, и меня подняли с земли. Осмотревшись по сторонам, в свете фар я увидела тесно стоящие стволы деревьев. Я посмотрела на небо, но увидела лишь несколько темных клочков оного, потому что кроны деревьев смыкались над моей головой почти непроглядным куполом. Мои легкие наполнялись свежим прохладным воздухом, в котором можно было различить запахи различных трав и цветов. Я ожидала, что мои похитители тут же накинуться на меня, начнут срывать одежду, бить в порыве звериной агрессии, насиловать, одержимые животной похотью. Но этого не произошло. Они стояли, сторонясь меня, и, как и я, ждали дальнейшего развития событий. Они были как псы, которые сидят на цепи перед лакомым куском мяса, но не могут его достать. Они еле сдерживались, что бы не наброситься на меня, но нечто, более сильное, чем их жажда, не позволяло им этого сделать. Лишь один из них стоял так, будто не был скован по рукам и ногам. Должно быть, это их вожак, который первым приступает к приему пищи. Я уже слышала его голос, но не видела его лица, а тусклого света луны, который едва ли пробивался сквозь густую листву, было не достаточно, что бы я могла рассмотреть его черты. Но я не сомневалась, что его лицо было мужественным, с мощной челюстью, широкими скулами и выразительными глазами, которые прибивают к земле тяжелым взглядом. Он, наверняка, обладал полным комплектом альфа самца, потому что иначе быть не могло. Он выдержал паузу в тридцать секунд, во время которой просто стоял. Я не знала, может он любовался мною, принюхивался, пробуждал свой аппетит. Может ему требовалось так много времени, что бы сбросить все маски, которые он носит на себе, что бы жить в человеческом обществе, и стать тем, кто он ест на самом деле. А, возможно, он просто наслаждался прекрасной природой вокруг, чудесной ночью и удивительными ароматами, перед тем, как насладиться мною, моим телом и моей жизнью.