Из моих глаз полились слезы, потому что никогда в своей жизни я не чувствовала себя настолько униженной и искалеченной. Где то в глубине своего сознания я лелеяла идею о славной смерти с презрительной ухмылкой на губах и оскорблениях, которые будут срываться с моего языка. Однако, ситуация совсем не соответствовала моим надеждам. Собрав ничтожные остатки сил, я принялась считать секунды, которые мне остались. Я знала, что потеряла много крови, и должна умереть если не через двадцать секунд, то через тридцать.
Один, два, три...
Он высунул пальцы от туда, где они были, разрывая ткани и сдирая кожу. Спустя несколько мгновений он запустил их в мою рану на спине.
- Черт! Да ты течешь, как не текла ни одна моя шлюха, - восторженно воскликнул он, - а их было не мало, можешь мне поверить.
Я чувствовала, как он шевелит своими пальцами внутри меня, и каждое движение отдавалось неописуемой болью. Никто не может рассказать про нее, потому что всякий, кто испытал ее, неизбежно мертв. Я утратила способность оценивать временные промежутки, наверное, я даже не слышала свой пронзительный вой, а воспринимала его как вибрацию воздуха.
Семь, восемь, девять...
Он высунул свои пальцы, уперся руками по обе стороны от меня и вставил свой член мне в спину. Я уже не чувствовала боль в полной мере, и плыла в тумане. Я чувствовала холод и падение, должно быть, в ту самую пропасть, в которую я уже давно с любопытством заглядывала. Его член разрывал мои внутренности, нанося ужасные, никак не совместимые с жизнью повреждения. В конце концов, наступил долгожданный момент и мое сознание погасло. Это случилось так же незаметно, как приходит сон, и даже если я открыла глаза в другом мире, я ничего не помнила об этой чудовищной, жесткой смерти, которой умерла в этом мире.
Точно так же неизбежно и закономерно, как смерть приходит ко всякому живому существу, день приходит к тем, кто пережил ночь. Все ужасы остались позади, их можно спокойно забыть, назвать страшным сном или игрой воображения. Можно посмеяться над своими страхами, и с высокомерной и самоуверенной улыбкой пройтись по собственной квартире, где при свете солнца не передвигаются таинственные тени, не скрипят петли дверей. Можно выпить кофе на кухне, где еще несколько часов назад слышались шаги того, кто не должен существовать. Кто сможет с уверенностью сказать, развеивает ли солнце иллюзии, или напротив, внушает ложное чувство безопасности? Но с приходом ночи это чувство угасает, и когда наступает темнота, всякий стремиться избежать ее тем или иным способом. Кто-то включает яркий свет, а другой запивает алкоголем двойную дозу снотворного, что бы поскорее уснуть. Пускай никто, кроме детей не верит, что у них в шкафу живет чудовище, подсознательный страх есть у каждого человека. Что будет делать один из тех, кто ничего не боится, когда он окажется один в пустой квартире, проснется ночью по неизвестной причине, сядет на кровать, и едва его нога коснется пола, как его. Он может бесконечно долго смеяться над суеверным страхом, взывать к здравому смыслу и приводить неоспоримые доказательства, но что он будет делать, когда его плеча коснется чья-то рука? Пускай это невозможно, но что он будет делать, если это все-таки произойдет?
Мало кто размышляет на досуге о том, как разлагается труп. Размышления о смерти, о последнем враге, победа над которым едва ли возможна, почти ни у кого не вызывают приятные эмоции. Причина на это очень проста - понимание конечности и скоротечности своего существования сводит на нет всякий смысл в оном. Поэтому о смерти стараются не вспоминать. Не смотря на это, она неизменно приходит за каждым и запускает процесс уничтожения физического тела. Она как никто знает все тонкости этого процесса. Многие миллиарды раз на протяжении всех времен она нажимала кнопку во всех уголках вселенной и получала один и тот же результат. Но есть вопрос, который был задан человеком много тысяч лет назад, который задает всякая форма жизни, способная задавать вопросы - может ли быть иначе? Есть ли иной итог, помимо смерти? Любой человек не хочет умирать, то же самое можно сказать про всякое существо, которое можно назвать живым. Вопрос смерти остро стоит во всех краях вселенной, тревожит каждый разум, который существует в этом мире, и во всех других мирах. Все, что осознает себя, хочет осознавать себя и дальше, до скончания веков. Исходя из всего этого, если десять миллиардов человек умирали и растворялись в земле, можно ли без оглядки сбросить со счетов шанс на то, что со следующим не произойдет что-нибудь другое? Что, если смерть нажмет не на ту кнопку, на которую нажимала с момента появления вселенной, а на соседнюю, про которую забывала по лишь ей известной причине?