Я резко проснулась, тяжело дыша, и широко открыла глаза, но не увидела ничего перед собой. Ощущения из моего сна еще не покинули меня, и я начала дергать руками и ногами в попытке сбросить с себя несуществующего паука. В земляной нише, где я лежала, было много веток, листьев и еще неведомо чего, и мой затуманенный страхом мозг не мог отличить восьмилапое чудовище от древесных корней. Мне показалось, что моей ноге что-то ползет, и я подскочила и выбежала из своего убежища. Сделав всего несколько шагов, я упала на землю, вскрикнув от боли, и схватилась за свое левое бедро, на котором были разорваны мышцы. Пускай мне было больно, но я испытывала облегчение от того, что никакое паукообразное не заберется мне под футболку.
***
Я стоял в этом гаражном переулке и испытывал отчаянное желание вернуться назад и уснуть где-нибудь в самой дальней комнате подвала. Но больше чем спать мне хотелось жить. Сложно сказать, было это совершенно новое или напрочь забытое желание, но я наслаждался им, как лакомством, которому нет равных. Делая шаг вперед, я больше не боялся, что упаду в пропасть, потому что ее не было у меня под ногами. Глядя вперед, я видел, как развеивается туман, и из него показывается мир, который был вовсе не такой, как мне хотелось, но это было намного лучше, чем абсолютно непроглядный мрак. Да, я хотел жить, и это желание было тем источником энергии, который не давал моим коленям окончательно подкоситься. Насколько бы сильно я не был уставшим, я не мог поддаваться своей слабости. Я должен был идти куда-то, и искать там место, где я могу спрятать свое тело, где его никто не потревожит. Мне подойдет самый холодный и вонючий подвал, самый пыльный и грязный чердак. Я буду рад любой берлоге, которой побрезгует даже самый дикий зверь. Когда я стоял в этом гаражном переулке, у меня не было большого выбора: я мог пойти либо в одну сторону, либо в противоположную, и я не видел особой разницы между ними.
Выбрав наугад, я повернул направо и пошел неспешным шагом. Мне нужно было скоротать день, что бы потом, под покровом темноты я смог пройти по улицам города туда, где надеялся найти что-то кроме трупов и крови. Но в этот момент я не мог задать себе никакой вопрос, кроме самого насущного, который беспокоил меня больше всего. Помимо усталости я чувствовал голод, и я не знал готов ли я забрать еще одну жизнь, что бы утолить его.
В это утро, которое еще не превратилось в пасмурный день, переходящий в дождливый вечер, я не встретил ни оного человека, кроме того, кого убил в гараже. Я подумал о том, что, если все не так, как мне показалось в самом начале. Что, если я вполне могу пойти в магазин, и купить там шоколадного печенья, или зайти в кафе и заказать вегетарианский салат, и это в достаточной мере способно удовлетворить мою обременительную потребность в еде. Эта простая мысль, которая была естественна и разумна, вызвала во мне неясный страх, почти панику. Я сказал сам себе, что сейчас единственное, что имеет значение, это обеспечить себе возможность увидеть заход солнца. Пока я шел, я строил в своем воображение карту, на которой искал места, которые вызовут отвращение у всех, кроме меня одного, куда не пойдет никто, кто может представлять опасность для меня, где будет тихо и спокойно, и где я буду слышать только шум ветра и внутренний голос. Наверняка далеко за городом есть такое место, но я никак не мог добраться туда на своих ногах. Возможно, когда этот город исчерпает себя и мне нечего будет в нем делать, когда себя исчерпает вся человеческая цивилизация, и отчаяние, разочарование, злоба и страх выгонят меня за ее пределы, я буду жить в такой глуши, в какой только может жить такое существо, как я.